Трижды пестрый кот мяукнул

– Убийство, – сказала я. – Ты думаешь, что ты совершила убийство, да, Карла? Ты думаешь, что убила Роджера Сэмбриджа. Вернее, Оливера Инчболда? И ты ведь знала, кто он на самом деле, да?

Карла изумленно взглянула на меня, и рога на ее голове безумно закачались из стороны в сторону; старая отполированная кость заблестела в лунном свете.

Это правда: двуокись серы невозможно не заметить.

Меня осенило только сейчас. На месте смерти явно чувствовался запах серы, и мой беспокойный ум принял его за проявление Сатаны, вместо того чтобы подумать о науке. Общеизвестный факт, что серная кислота (H₂SO₃) – основной ингредиент в спреях для горла, которые использовали оперные певцы от Карузо до современного американского пожирателя сердец Марио Ланца.

И еще более известный факт заключается в том, что раствор серной кислоты обладает более заметным и устойчивым запахом, чем его более знаменитая родственница, собственно серная кислота. Поэтому я его и почувствовала.

– Наверное, он был уже мертв, – продолжила я. – Ты просто оказалась в том месте и поэтому винишь себя.

– Он не был мертв! – завопила Карла. – Он смеялся надо мной!

Смеялся над ней?

Мой разум совершил мысленный кульбит, когда оставшиеся факты встали на места, как смазанные маслом части механизма.

– Ты пришла извиниться за то, что повредила мизерикордию, верно? И чтобы умаслить его, попросила подписать экземпляр «Лошадкиного домика»?

– Он заставил меня спеть для него, – выпалила Карла, и на ее лице отразилась мука.

– А ты? – спросила я, уже зная ответ.

– Он смеялся надо мной!

Я с легкостью представила себе эту сцену: страдающий от боли пожилой человек висит вниз головой в самодельном медицинском устройстве.

Наверное, он хотел помочь ей расслабиться, успокоить ее, но Карла восприняла все неправильно.

– Тетя запрещала тебе туда ходить, да? Но потом викарий велел тебе…

– У меня нет тети, – на удивление спокойно возразила Карла. – Моя тетя умерла.

– Перестань, Карла, – фыркнула я. – За кого ты меня принимаешь? Твоя тетушка Лу живет здесь уже не один год, через дорогу от своего старого поклонника Оливера Инчболда и делает вид, что она ведьма, чтобы отпугнуть сельских жителей. Разве не так?

«Поклонник» – умное слово, подумала я. Оно встречается в «Нежной девушке», и даже Карла должна понимать его значение.

Это ее задело! Карла встряхнулась, словно медведь, выбирающийся из реки на Аляске.

– Тетушка Лу умерла, – уныло повторила она.

– Она да, – сказала я, – но Лилиан Тренч жива. Верно?

Сглотнув, Карла скрипуче хихикнула. На секунду мне показалось, что ее сейчас стошнит.

Но нет. Карла наклонила голову и понеслась прямо на меня. Она пытается забодать меня.

В подобные моменты, в моменты смертельной опасности, время начинает тянуться, словно патока, и все вокруг движется медленно-медленно, как в документальных фильмах, когда пуля словно плывет по воздуху.

Именно это происходило со мной сейчас, когда Карла летела по направлению ко мне, и ее волосы крыльями развевались на ветру, а рот безмолвно расползался в жуткой ухмылке.

Карла крупнее меня, так что у нее имелось преимущество и в весе, и в скорости.

Хрусткий снег между могилами смерзся в предательскую ледяную корку. Я попыталась отступить в сторону, поскользнулась и упала.

Карла стрелой пронеслась мимо меня и с оглушительным треском влетела в покосившееся надгробье. Тут же вскочила и неуверенно затрясла головой.

Я отползла за высокий мраморный памятник, изображавший фигуру, вытянувшую указующий перст в небо. Перекатилась, встала на колени и несколько раз втянула воздух.

Я не сразу осознала, что я в шоке.

Низкий стон и влажные всхлипывания дали мне понять, что Карла снова в строю. Я видела ее тень на снегу, она склонила голову и прислушивалась.

Я затаила дыхание.

Она снова преследует меня. Заметила мои следы на снегу и тяжело понеслась ко мне.

Я ее не видела, но слышала прерывистое дыхание.

Я встала на ноги и выглянула из-за памятника. Поскольку она и так поняла, где я прячусь, нет смысла таиться. Лучше видеть, что она делает, подумала я.

– Послушай, Карла, – сказала я. – Инчболд, Сэмбридж или как ты его там называешь, умер, потому что не смог высвободиться из своего устройства. Что-то заело. Эта чертова штука сломалась. Ты не в ответе за его гибель. Понимаешь?

Повисла длинная пауза, во время которой я почти слышала, как крутятся шестеренки у нее в голове.

А потом до меня донесся чуть ли не самый душераздирающий звук, какой мне доводилось слышать за свою жизнь: мягкий влажный смешок, который не могло издать человеческое существо.

– Ч-что-то с-соскользнуло. – Она хихикнула. Слова вырывались из нее резкими толчками. – Он за-закричал. Не-не мог высвободиться. Умолял меня. Я… могла бы перерезать веревки. Пойти за помощью.

– Но он посмеялся над тобой, – сказала я с таким видом, будто понимаю ее.

Карла кивнула почти с облегчением. По ее щекам покатились слезы.

– Я… оставила его… умирать.

И с пронзительным воплем она снова бросилась на меня, пролетев так близко, что я почувствовала жар ее тела. Я даже ощутила едкую вонь ее пота.