Тризна

В ваших глазах снова зарождается невысказанный вопрос: а все-таки, какая она, Америка? Отвечаю: это действительно царство свободы – в ней есть все. Есть пуританская религиозность, оправдывающая и жадность, и свободную продажу оружия. И смертную казнь. Есть прекраснодушные идеалисты, и есть запредельные циники. Как и у нас. Есть возвышеннейшие поэты, и есть тупые жлобы. Тоже как у нас. У вас. Я работал в баптистском университете, где о женском декольте не могло быть и речи. Даже я был вынужден посещать синагогу, иначе бы мягко-мягко выжили. Но и в синагоге требовали только приличий. Это был очень толерантный университет, там работали и чернокожие преподаватели. И все друг другу улыбались. Только в столовой сидели отдельно. А когда я начал садиться вместе с чернокожим коллегой, мне мягко дали понять, что это не принято.

Зато в другом университете была полная свобода. Хочешь быть обормотом – к твоим услугам травка, бары, отвязные дискотеки, трахинг по первому позыву. Притом что еще, можно сказать, позавчера связь с замужней женщиной считалась преступлением. А хочешь быть ученым – к твоим услугам изумительные библиотеки, лаборатории и профессура нобелевского уровня. И в городах точно так же – то блеск и треск, то блокадный Ленинград. Как, почему?.. Деньги оттуда ушли. Вот так, захотели и ушли. И куда они еще могут забрести, эти деньги, даже Сорос не ведает.

Это самый настоящий социальный эксперимент – дать простор всем социальным силам и смотреть, куда вывезет. Это реальная демократия, это-то и хреново. Так называемый простой человек там и впрямь что-то вроде хозяина. И лебезят, и стараются облапошить прежде всего именно его. Как лакей хозяина. Открытого неповиновения никто не выказывает, льстят безбожно, в лицо не плюют. В этом смысле ваши хищники куда раскрепощеннее.

Угождает плебсу и массовое производство, а это главное, что Америка дала миру. По части гениев никому Европу не догнать, но теперь и в Европе демократия, гениев тоже не густо. Да гении сегодня гравитации и не создают, ее создает попса. Помните, как было при совке? Пугачева прохохотала «Арлекино», и сразу по всей стране ее хохот раскатывается. В Таллине Пугачева, в Ташкенте Пугачева, в любой нацреспублике говорят по-русски, а кто не говорит – тот деревенщина или смутьян. Смутьян без шансов на победу. И мы чувствовали, что мы действительно хозяева!