Тризна

А представляете, если бы и в Бомбее, и в Джакарте, и в Берлине, и в Токио – везде «Арлекино». Любую нашу хренотень тут же подхватывают миллиарды. Куда бы мы ни приехали – опять же от Португалии до Японии – все или говорят по-русски, или стесняются, что не говорят, или пыжатся, что они выше этого. Плебс считает шиком вставлять в родной язык русские словечки типа «столовка», «воротила», «кабак»… А знать везде от полюса до полюса чешет по-русски и еще гордится, что чешет без акцента. Какие штаны мы ни натянем – узкие, широкие, – их тут же копируют опять-таки МИЛЛИАРДЫ. Любой писк нашей местной моды тут же копируется миллиардами – фейсбук, ютуб, айфон… Любая наша придурь, любая блажь мимолетная тут же превозносится и копируется, – что, мы от этого не вознеслись бы до небес? Вот именно в этом настоящая сила Америки, ее гравитационное поле – не в Эдисоне и не в Фолкнере, такие и у других есть, а в том, что любая ее дурь моментально завоевывает весь земной шар!

Не мудрено, что для производства плебейской дури возник целый креативный класс – креакл. Какую бы грандиозность ни сотворили творцы, креаклы тут же ее опустят на потеху толпе. Творцы придумали радио – креаклы набили его идиотскими новостями и обезьяньей музыкой. Творцы придумали компьютер – креаклы закачали туда стрелялки и порнуху. Впрочем, это лучшее, что они сделали.

Из лакеев креаклы самые опасные, потому что их принимают за творцов.

Но давайте, однако, не притворяться, будто нас волнует, хороши или плохи страны, в которых мы живем. Мы люди уже немолодые – тебя, Галочка, это, разумеется, не касается – и можем честно друг другу признаться: если нам хорошо, значит, и страна наша хорошая, а если нам плохо, то и страна плохая. Мы же о себе сочиняем сказки, а страны только декорации.

Так вот, хорошо ли мне в Америке? Отвечаю: не очень. И какого же рожна мне не хватает? Отвечаю: завидую дяде Сене. Он, собственно, демонстрировал, каким могло бы быть решение еврейского вопроса в России: евреи вливаются в имперскую аристократию и пашут вместе с государством. Как немцы при батюшке-царе. Я бы с превеликим удовольствием слился с государственным могуществом. И пусть бы плебс меня недолюбливал, как тех же немцев когда-то, мне бы это только перчика добавляло. Жаль, Обломов не возвысился до имперской идеи.