Трое

– Позже вы продиктуете мне полные данные. И номера телефонов – стационарных и сотовых.

89

2011

На восьмом году директорства Нине позвонили из больнице в Кане и сообщили, что у ее матери случился инсульт, она находится между жизнью и смертью и дочери следует поторопиться, если она хочет успеть.

– Как вы меня нашли?

– В ее сумке лежала записка с вашим адресом.

– …

Лили решила ехать с Ниной, услышав слова: «Одна не решусь».

Что такое «между небом и землей»? Где расположено это место?

Нина смотрит на незнакомку, лежащую на кровати в палате реанимации. Она изменилась с того вечера в саду, когда сидела на крыльце отцовского дома, обнимая швейную машинку покойной матери. Марион растолстела. Может, произошла ошибка? Нина идет справиться у медсестры: «Вы уверены, что эту женщину зовут Марион Бо?»

«Оставляю тебя с ней…»

Лили выходит в коридор, и на Нину наваливается паника. Ей странно быть наедине с этим полутрупом, и она начинает говорить, как на собрании анонимных алкоголиков:

– Меня зовут Нина. Я прошу прощения, когда меня приглашают в гости. Хожу потупясь. Не есть мясо легко, трудно отбиваться от окружающих. Так же трудно, как алкоголику, которого то и дело спрашивают: «По стаканчику? Нет? Даже аперитив не хотите?» Вегетарианца тоже соблазняют кусочком колбасы, ломтиком ветчины. Он выглядит подозрительным типом, ненормальным маргиналом. Мы живем в мире, где коров и быков в Сельскохозяйственном салоне снимают, как кинозвезд, их ласкают, ими восхищаются. А через несколько дней убивают за закрытыми дверями, подальше от глаз публики. Меня это возмущает. Напоминает мою жизнь с Эмманюэлем, когда я была скорее замужней, чем счастливой женщиной. Я жила в мире, где только и делала, что делала вид. В этом мире, где почти каждый живет по принципу «Меньше знаешь – крепче спишь…». Многие считают приюты для животных святым делом, но дело не в псевдотворчестве. Ты держишься, стараешься ради их прекрасных, все понимающих и всепрощающих глаз. Любить зверей нужно, главное, не скатываться к обожанию, иначе умрешь с тоски. Бывают дни, когда мне хочется все бросить. Уйти от тех, кого предали. Найти другую (пусть нудную и тяжелую) работу, где будет чисто, тепло, сухо и тихо. Где никто не будет выть и обнюхивать мою задницу, когда мы идем гулять. Где шерсть перестанет быть единственным украшением моей одежды. Где духами, подаренными мне на Новый год, я смогу пользоваться по прямому назначению. Где меня перестанут считать простушкой, юродивой, отчаявшейся. Спрашивать: «И сколько тебе платят в твоем приюте?» Или так: «Нелепо тратить силы на четвероногих, когда стольким людям требуется помощь!» Трудно, почти невозможно объяснить, что это, по сути, одно и то же. Нам теперь подбрасывают кур, кроликов, морских свинок и хорьков, приносят их в картонных коробках к ограде, как раньше щенков и котят. Люди меняют домашних животных, но не привычки. Я уж молчу о звонках разгневанных граждан, пожелавших остаться неизвестными, которые сообщают о жестоком обращении с чужими питомцами. «Охотничьи псы и собаки других пород сидят на привязи в сарае или на балконе…» «На площади перед супермаркетом, на солнцепеке, стоят клетки с тиграми…» Нас считают чем-то вроде отдела рекламаций. Делаем что можем. Стараемся шутить, иногда пропускаем по рюмочке, пьем кофе с круассанами, без этого не выжить. Зимы суровы, лето лишает надежды. Другие едут в отпуск, а мы вкалываем, принимаем на постой новых псов и котов, которым не хватило места на заднем сиденье машины хозяев, худых, как щепки, и обезвоженных. Приходится освобождать место. Боксы переполнены. Ничего, справляемся, раздвигаем стены. А хозяева элитных салонов жиреют при попустительстве людей из правительства. Они находятся за тысячи световых лет от дерьма, липнущего к подметкам наших сапог. Горше всего забирать в приют мохнатого друга какого-нибудь старика, отправившегося на Небеса или в дом престарелых, потому что никто из детей не захотел взять их к себе. Я не раз хотела все бросить, читала объявления в газетах, чтобы найти работу в какой-нибудь конторе, пойти учиться, открыть сувенирную лавку. Ничего не вышло. Потому что однажды утром встаешь, с тяжелым сердцем плетешься в приют и… кто-нибудь усыновляет одного из питомцев. Все меняется, начинаешь легче дышать, понимаешь, что ты не совсем бесполезное существо и помогла зверюшке, чья жизнь так же важна, как любая другая. А кроме того, у меня было счастливое детство – благодаря твоему отцу, моему деду Пьеру.

Нина так и не присела, не прикоснулась к Марион. Они с Лили ушли с чем пришли. Слишком поздно. Она давно перестала нуждаться в матери.

90

2 января 2018

Скоро полночь. Нина довезла меня до дома, проделав две тысячи шестьдесят шесть километров с короткими остановками на заправках, чтобы залить полный бак, выпить кофе или съесть сэндвич.