Трое

Я не знаю, сама ли я раскачиваюсь у Мирона на бедрах или это делают его руки. Это безумие, крепнущее с каждой секундой, я не в силах остановить. Чувствую прикосновение языка к своему горлу, запрокидываю голову назад, позволяя ему спуститься к впадине шеи и ниже; всхлипываю, когда ощущаю, как Мирон тянет сосок зубами. Руслан это видит, он видит.

С каждой секундой сознание все сильнее отделяется от той реальности, где я знала, как поступать и как правильно себя вести. Здесь, в новой действительности, я лишена возможности думать, здесь главенствуют импульсы и ощущения. Я снова дезориентирована: не понимаю, как избавляюсь от штанов — возможно, их стягивает с меня Мирон или же я делаю это сама.

— На пол, малыш, — хриплый голос Мирона доносится до меня через слои нашего дыхания и моих стонов. Изображения сменяются перед глазами: пуговицы на его рубашке, матовая пряжка ремня, отглаженные стрелки брюк. Я намеренно не смотрю в сторону: знать, что нас трое, но не видеть этого, пока кажется безопаснее. Мирон расстегивает ремень, молнию я тяну сама. Мои пальцы слегка подрагивают: то ли он нетерпения, то ли от волнения. Он приподнимает бедра, спускает брюки. Его член качнувшись, прижимается к животу, одной рукой Мирон обхватывает его, другой тянет мой затылок.

— Языком.

Я его кожа нежная и горячая, запах его возбуждения подхлестывает мое собственное. Я прижимаюсь языком к его основанию, введу вверх, увлажняя слюной, как он любит, снимаю каплю смазки с головки. Хочу его видеть, поэтому открываю глаза и смотрю. Зрачки Мирона поглотили радужку, взгляд затуманен. Он заведен так же как и я. Его рука сжимает мои волосы и надавливает, погружая член мне в рот. Он ударяется в заднюю стенку горла, заставляет непроизвольно вонзить ногти в обшивку дивана и мычать. Руслан на нас смотрит.

— Рус.

Три буквы током ударяют по нервным окончаниям. Сквозь влажные звуки и гул крови я улавливаю шорох шагов и на секунду немею. Кажется, если он ко мне прикоснется — от напряжения сердце не выдержит и разлетится на ошметки. Я знаю, чувствую, что сейчас Руслан стоит за мной. Смотрит на мою спину, поясницу, разглядывает ягодицы.

Слышен рывок молнии, шорох упавшей ткани. Я царапаю член Мирона зубами, сильнее прогибаю поясницу. Да, я жажду, чтобы Руслан ко мне прикоснулся. Не мой мозг, об этом кричит мое тело.

— Сначала потрогай ее, — голос Мирона охрипший, ладонь ослабляет давление, становится ласковой, гладит мои волосы. — Будь осторожен. Это моя девочка.

Я оказываюсь совсем не готовой, когда чужие жесткие пальцы дотрагиваются до моих ягодиц и дергают полоску стрингов вниз. Из горла вылетает булькающий звук, я зажмуриваюсь. Тяжесть в животе становится нестерпимой, на внутренней поверхности бедра я чувствую тепло своего возбуждения. Сдавив член Мирона рукой, я застываю. В голове отчаянно шелестит: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Кажется, что я дрожу, а они оба это видят.

Мирон обхватывает мои скулы, заставляя посмотреть на себя, и в эту секунду внутрь меня рывком вторгаются пальцы. Я распахиваю глаза, захлебываюсь сенсацией. Впервые это делает со мной другой мужчина, не Мирон. Ощупывает меня изнутри, пробует наощупь мое возбуждение, вытягивая из меня влажные звуки. Это делает со мной Руслан.

— Хочешь, чтобы он тебя трахнул? — голос Мирона звучит низко, опасно, заражает меня похотью и ознобом.

Я не могу сказать «да», просто не нахожу в себе смелости, как не могу удерживать его взгляд, когда мой клитор ласкают пальцы другого мужчины. Закрываю глаза, открываю и снова их закрываю. Закусываю губу, но мой стон успевает просочиться в воздух под напором нового толчка.

Я вновь погружаю член Мирона в себя, всасываю, сжимаю губами, заглатываю глубже, в попытке приглушить шелест фольги и звук растягивающего латекса. Тугая горячая плоть вдавливается между половых губ, голова плывет под эхом моих «пожалуйста». Мне стыдно за то, насколько я возбуждена, за то, насколько я раскрыта перед Русланом, стыдно за то, что сейчас я бы ничего не хотела менять. Его член вонзается в меня до основания, я чувствую это по острой вспышке внутри себя, по тому, как его бедра со звонким шлепком впаиваются в мои ягодицы. В уголках обильнее собираются влага, в ушах звучит мой собственный стон, шумный выдох Мирона. Сдавленный хрип Руслана я чувствую кожей позвоночника. Руслан двигается по-чужому, его руки сжимают мои ягодицы по-чужому — до острой боли, до будущих гематом. Теперь даже эта параллельная реальность путается и сбивается. Как и в прошлый раз я теряюсь в ощущениях: перестаю понимать, откуда берут источник искры, пробивающие каждую клетку моего тела: оттого, что Мирон двигается у меня во рту, либо это Руслан, безжалостно вбивающийся в меня сзади. Его движения точные, каждое из них одинаково глубокое, всегда до предела.