Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

– Кивай громче, я ничего не слышу, – послышался голос командира в ухе. Твою дивизию! Я совсем забыл про радио.

– Есть, командир!

Двинулись осторожно, след в след, как нас учили в школе. Если бы не Горыныч, вряд ли кто разобрал, что по снегу двигалось более одного человека. Я на секунду оглянулся и невольно улыбнулся: змей, подражая нам, ступал своими ластами точно по нашим следам. Это было тем смешнее, что передвигаться ему приходилось чуть ли не лилипутиками, ступня к ступне. И это с его-то ростом! Но Горыныч был серьезен и сосредоточен. Похоже, ему нравилось играть в войнушку.

Постепенно, по мере нашего передвижения, снег становился рыхлым, сугробы таяли прямо на глазах.

– Командир, похоже, Ледница покинула остров, – обратился по связи Заика.

– Похоже, – согласился Паляныця. – Ускоряемся. Нужно по снегу успеть.

Не успели. Через метров триста сугробы растаяли окончательно, оставив после себя лужи и потоки ручейков.

– Приплыли, – разочарованно произнес Вася, остановившись.

Да уж, ситуация. Куда идти, что делать? Я осмотрелся, впервые обратил внимание на множество трупиков птиц и мелких животных. Они лежали на зеленой траве, которая буквально на глазах меняла свой цвет на серый. Что за…

– Ледница, – пояснил Горыныч, указывая лапой вокруг себя. – Осерчала на что-то, вот и вызверилась.

– Группа, ко мне, – приказал Вася.

Мы с Заикой подтянулись к командиру.

– Калиныч, тебе что, особое приглашение нужно? – Паляныця укоризненно посмотрел на замявшегося змея.

– Пардон, – в мгновение ока тот присоединился к нам, довольно улыбаясь всеми тремя головами. – Больше не повторится.

– Колитесь: у кого какие мысли?

– Что-то ничего в башку не лезет, – признался Заика.

– Согласен с предыдущим оратором, – поддакнул я.

– Можно нам сказать? – немного робея, поднял лапу Горыныч.

– Говори, – соизволили командир. – У нас каждый имеет право голоса для пользы дела.

– Мы мыслю так: Ледница была туточки, была, да токмо не нашла, чего искала, от того и выместила свое зло на бедных птахах, и умыкнулась.

– Ну ты загнул! – ухмыльнулся Заика. – Откуда такие выводы, Калиныч?

– Проще пареной репы. Мы шли сперва по твердому, свежему снегу. Потом он начал таять. И быстро так, как ежели б его сюда намело ранее. И птахи померли будто в отместку за что-то, словно попали ведьме под горячую, то бишь, под холодную, руку.

– А ведь прав змей, – поддержал я Горыныча. – Будь все по-другому, снег вряд ли так быстро растаял, да и животные не пострадали бы в таком объеме.

– Допустим, – согласился Паляныця. – В таком случае, и нам тут делать нечего.

– Это почему? – заартачился сразу Заика. Если он что-то говорит таким тоном, то не отступит, хоть танком его дави. Плавали, знаем.

– Думается мне, что дело все в Алатыре, где начинаются и заканчиваются все дороги. Судя по количеству трупов, найти искомое ей не удалось, поэтому она покинула остров незадолго до нашего появления, а, может, даже видела нас. И вот какая мысль посетила меня, братва: если уж дочь Мары не смогла отыскать камень, то и нам, грешным, ловить тут нечего. Поэтому лучше будет отправиться по следам ведьмы, преследовать ее, висеть у нее на хвосте, не давать возможности творить зло.

– Так-то оно так, командир, ежели б не одна закавыка, – вступил в разговор Горыныч. – У вас есть ключ-звезда, а у Ледницы – нетути. Без оного ей Алатырь не сыскать.

– Думаешь? – Вася недоверчиво посмотрел на змея, вынимая из-под броника пятигранник на цепочке.

– Думаю, Ледница попыталась таки пройти через Алатырь, токмо слаба она оказалась супротив магии Творца, ключа у ней нет, а потому решила ведьма идти иным путем.

– Ладно, убедил, – решительно согласился Паляныця. – Тогда расскажи, как правильно использовать пентаграмму?

– Слыхал мы, зажать ее в ладони надобно, внимание свое сосредоточить на ней, увидать суть ее, так бы молвить.

– Это как?

– Дед говаривал, поймет тот, кто ключом владеет.

– Нормально! – ухмыльнулся Заика. – Пойди туда – не знаю куда.

Я только двинул друга локтем под ребра, заставляя закрыть рот, мол, дай сосредоточиться человеку.

Заика глянул на меня искоса, но спорить не стал. Тем временем Паляныця повел себя как-то странно. Вася открыл глаза, и я вдруг понял, что он совершенно ничего не видит перед собой. Сержант что-то пробормотал, потом сделал шаг, еще, еще, немного ускорился. Движения были какими-то дерганными, словно не человек это был вовсе, а марионетка, которую дергают за ниточки, приводя в движение. Примерно так в кино двигались зомби: медленно, угловато, будто пытаются справиться с собственным телом, вспомнить, как правильно им управлять. Заика попытался задержать его, но Горыныч пресек эту попытку:

– Не мешай, блажен он нынче.

– И что теперь? – не мог угомониться Вован. – Он же ни фига не соображает и не видит!

– Все, что нужно, он видит. Нам нужно только следовать за ним.