Трое из навигацкой школы (Гардемарины, вперед - 1)

- Башмаки надень, поскользнешься...

- Да ну...- бросил Алеша, разыскивая под лопухами шпагу.

В его больших, серых у зрачка и ярко синих по ободку глазах тоска: "Кой черт Сашке надо, чтобы я фехтовал? Почему я перед ним робею? И вообще иду у них на поводу... Оскорбление не достигает мудреца... И вот я как циник Крат... И Никита уже не советует повесить мне на щеку табличку! И еще зубоскалят: колодки, Сибирь!.."

- Начнем! Ты усвоил одни парады: кварту и винту, а нужно еще уметь рипост и контррипост...

Алексей встал в позицию и сделал выпад.

- Не так, не так, - тут же закричал Саша. - Нет в тебе настоящей злости. Шпагу держишь ватно! В бою главное крепкая, подвижная кисть. Слушай... Гамбург, а хочешь, Венеция... Ночь... Твой фрегат у причала, и ты пошел в таверну выпить стаканчик рома, а хочешь, пива... Та-ак! Теперь дегаже - выводи мою рапиру из линии прямого удара. Укол! Экий ты неловкий... Смотри на меня! Я не друг твой Александр Белов, я пьяный шкипер у таверны и обижаю даму. Видишь, она плачет? "Ух ты, мерзавец! - кричишь ты. Дегаже, укол! "Какого такого дьявола, сэр, какого черта, разрази вас гром! - или как там ругаются пьяные шкипера? Так, хорошо... Умница, тебя главное разозлить!

Потные фехтовальщики повалились на траву. Никита приоткрыл глаз.

- А если так... Ночь, Петербург, фрегат, кабак... И где-то на его задворках пьяный мужик таскает за косу свою дочь. "Вы что это делаете, сэр? - кричит наш горячий друг и выхватывает шпагу. Мужик повалится в ноги, а потом за это заступничество уж с дочкой посчитается...

- Любишь ты, Никита, Россию ругать, - крикнул Александр и навалился на разморенного приятеля.

Короткая схватка, и вот уже Белов лежит внизу, а Никита, скрутив ему руки, нравоучает:

- Главное, предугадать движение противника. "Сила отражается силой так говорили древние. Дегаже, удар!

- Оленев, Белов, прекратите! Как вы можете? Вот ураки! Никита, оглянись, вон твоя коза пришла. Князь, тебя коза ищет!

Из-за кустов действительно появились сначала рога, потом аккуратная жующая мордочка.

- Где-то у меня был хлеб. - Никита сунул руку в карман.

Александр сбросил с себя тяжелое тело и, привалившись к вязу, начал приводить себя в порядок.

- В субботу спектакль, - как бы про себя сказал Алеша.

- На спектакль отпустят, - отозвался Никита участливо. - И потом нас еще не посадили. Вас посадят и выпустят, а меня и впрямь могут в солдаты списать. В прошлом году, когда Чичигов Василий уезжал в Кронштадт, уговорились мы, что через год-два приду под его начало. Вслед за Берингом мечтали пойти. А теперь...

- И что говорят по этому поводу жители Афин? - усмехнулся Саша.

- Жители Афин, а также государь Алексей Михайлович в своем уложении говорят, - Никита усмехнулся, - мол, береги честь смолоду...

- Как платье снову, - тут же отозвался Саша.

- Опять вы за свое... Честь! Знать бы что это такое!

- Я думаю. - В лице Никиты вдруг появилось задумчивое, даже растерянное слегка выражение. Алеша знал это грустное выражение, и особенно любил друга в эти минуты. - Честь - это твое достоинство, как ты сам его понимаешь. И если ты видишь неуважение достоинства твоей личности, - голос Никиты зазвенел, - то это надобно пресечь! Потому что... жизнь наша принадлежит отечеству, но честь - никому.

Саша посмотрел на Никиту восторженно.

- А неплохо сказано, а? Жизнь Родине, честь-никому! И отныне - это наш девиз.

Алеша вздохнул и стал надевать башмаки.

-4

Утешая друга, мол, "на спектакль отпустят", Никита не догадывался, что даже гауптвахты Алексей боялся меньше, чем субботнего представления. Стать артистом его заставили бедность и страх.

Как уже упоминалось, стипендия курсантов составляла рубль в месяц. На эти деньги каждый должен был обеспечить себе мундир, квартиру и стол, а так как большинству учеников из дома присылали очень мало или ничего, то, чтоб не умереть с голоду, морские питомцы прирабатывали на стороне кто как мог.

Белов репетиторствовал сына богатой вдовы. Впрочем, жизнь его протекала в сфере, не доступной пониманию курсантов. Он имел связи, ходил франтом, при этом был скрытен, а в разговоре умел напустить такого туману, так значительно намекнуть на свою принадлежность к высшим кругам, что никто не удивился бы, узнав, что вдова выдумана им для отвода глаз, для объяснения внезапных исчезновений и водившихся в карманах денег.

Княжеский отпрыск Никита Оленев попал в навигацкую школу из-за каких-то семейных неурядиц, но подмогу из дома получал регулярно, и немалую, чем и выручал друзей в трудных ситуациях.

Алексею судьба уготовила приработок самый ненадежный и экзотический. Он играл в театре, труппа которого состояла из курсантов артиллерийской школы и семинаристов Славяно-греко-латинской академии.