Трое на четырех колесах

— А ты говорил, что Блазен находится в долине.

— Да; последние десять миль представляют сплошной спуск.

— А нет ли какого-нибудь местечка между нами и Блазеном? Что это там на берегу озера?

— Это Титзее, совсем не по дороге. Нам бы не следовало так уклоняться.

— Нам совсем не следует переутомляться — это даже опасно!.. Хорошенькое местечко это Титзее, судя по карте. Там, вероятно, хороший воздух...

— Хорошо, я согласен остановиться в Титзее. Это ведь вы сами решили утром, что мы доедем до Блазена.

— Ну, положим, мне все равно. Что там может быть особенно интересного в Блазене? Какая-то глушь, долина... В Титзее наверное лучше.

— И близко, не правда ли?

— Пять миль отсюда.

Заключение хором:

— Остановимся в Титзее!

В первый же день нашей поездки Джорж сделал важное наблюдение (он ехал на одиночном велосипеде, а мы с Гаррисом впереди, на тандеме).

— Сколько я помню, — сказал он, — Гаррис говорил, что здесь есть зубчатые железные дороги, по которым можно подыматься на горы.

— Есть, — отвечал Гаррис, — но не на каждый же холм!

— Я предчувствовал, что не на каждый...— проворчал Джорж.

— И кроме того, — прибавил Гаррис через минуту,— ведь ты сам не согласился бы ездить все время с гор: удовольствие всегда бывает больше, если его заслужишь.

Снова наступило молчание, которое на этот раз прервал Джорж:

— Только вы, господа, не надрывайтесь из-за меня.

— Как это?

— То есть, если будут встречаться поезда, то не отказывайтесь от них из деликатности относительно меня: я готов пользоваться железными дорогами, даже если это нарушит стиль нашей поездки. Я уже целую неделю встаю в семь часов и считаю, что это чего-нибудь стоит... Вообще, не думайте обо мне.

Мы обещали не думать, и езда продолжалась в угрюмом молчании, пока его снова не прервал Джорж:

— Ты говорил, что твой велосипед чьей системы?

Гаррис сказал ему название фирмы.

— Наверное? Ты помнишь?

— Конечно, помню! Да что такое?

— Ничего особенного. Я только не нахожу в нем полного сходства с объявлениями.

— С какими объявлениями?

— С объявлениями этой фирмы. Я рассматривал в Лондоне перед самым отъездом изображение такого велосипеда: на нем ехал человек со знаменем в руке; он не работал, а просто ехал, наслаждаясь воздухом; велосипед катился сам собой, и дело человека заключалось только в том, чтобы сидеть и наслаждаться. Это было изображено совершенно ясно; а между тем твой велосипед совершенно ничего не делает! Он предоставляет всю работу мне; я должен стараться изо всех сил, чтобы он подвигался вперед. На твоем месте я заявил бы фирме свое неудовольствие.

Джорж был отчасти прав. Действительно, велосипеды редко обладают теми качествами, каких от них можно ожидать судя по объявлениям. Только на одном из рисунков я видел человека, который прилагал усилия к тому, чтобы ехать; но это был исключительный случай: за человеком гнался бык. В обыкновенных же обстоятельствах — как внушают новичкам авторы заманчивых картин — велосипедист должен только сидеть на удобном седле и отдаваться неведомой силе, которая быстро несет его туда, куда ему нужно.

В большинстве случаев изображается дама — причем вы наглядно видите, что никогда отдых для ума и тела не может быть так полон, как при велосипедной езде, в особенности по горной местности. Вы видите, что дама несется с такой же легкостью, как фея на облаке. Ее костюм для жаркой погоды — идеален. Правда, какая-нибудь старосветская хозяйка маленькой гостиницы, может быть, откажется впустить ее в столовую к общему завтраку, а недогадливый, но усердный полицейский пожалуй изловит ее и начнет закутывать, — но она на это не обращает внимания. С горы и в гору, по дорогам, которые способны изломать паровой каток, среди огромного движения экипажей, телег и народа — мчится она с ловкостью кошечки, прелестная в своей ленивой мечтательности... Белокурые локоны развеваются по ветру, прелестная фигурка воздушно держится на седле, ножки протянуты над передним колесом, одной ручкой она зажигает папиросу, в другой держит китайский фонарик, которым помахивает над головой.

Иногда это бывает простое существо мужского пола. Он не так совершенен как дама — но сидеть на велосипеде и ничего не делать ему все-таки скучно, поэтому он занимается хоть пустяками: стоит на седле и размахивает флагами, или пьет пиво (иногда вместо пива либиховский бульон), или, выехав на вершину горы, приветствует солнце поэтической речью... Что-нибудь ему надо же делать: ни один человек с живым характером не вынесет безделья.