Трое на качелях

Капитан. Никак. Иначе он станет другим.

Командор. И, стало быть, этот мир…

Капитан.…есть лучший из миров. Это не я сказал, а кто сказал – не знаю.

Профессор. Лейбниц.

Капитан. Я с ним полностью согласен.

Командор. В жизни не встречал такого тупого, низкопробного оптимизма, такого… такого…

Капитан(цитируя). «Если не получилось переспать с самой красивой в мире женщиной, представь себе, что женщина, с которой ты спишь, – самая красивая в мире!»

Командор(Профессору). Слыхали? (Понемногу распаляясь.) А это кто сказал – слепой?

Капитан. Это сказал мой дядя, который в свои девяносто лет читал газету без очков.

Командор(сдерживая ярость). «Представь себе», да? А утром, на рассвете? А днем? Или ночью – встал по своим делам, зажег свет, а тут… (В отчаянии.) Господи, с кем я спорю? Почему я вообще с ним разговариваю?

Капитан. От нечего делать, наверное.

Командор. То-то и оно. Ладно. Лишь бы не о смерти и не о мертвецах.

Капитан. Пардон, пардон! Это уже что-то совсем похоронное…

Пауза. Командор продолжает читать.

(Напевает.)

«Скажите, девушки, подружке вашей,

что я не сплю ночей, о ней мечтая…»

Профессор. А знаете, капитан… Вы отнюдь не такой оптимист, каким себя считаете. Утверждать, что наш мир – лучший из миров, это палка о двух концах.

Капитан. «Что всех красавиц она милей и краше. Я сам хотел признаться ей, Но слов я не нашел…»

Профессор. Ну, смотрите, ведь можно сказать (восторженно) «Этот мир – самый лучший из миров!» Так? А можно иначе (мрачно и обреченно): «Господа! Мир, где мы живем, оказывается, лучший из миров, поэтому улучшить его не удастся никогда! Безнадежно. Все. Капут!»

Капитан.

«Очей прекрасных огонь я обожаю.
И на земле иного я счастья не желаю!..»

Профессор. Ну, что скажете?

Капитан. Я? Ничего! Буду я еще голову ломать! А в казарме вам знаете, что скажут?

Командор. Пошлют далеко.

Капитан. Вот он знает.

Командор. Слушайте, зачем столько слов? Говорим, говорим, а про что – сами не знаем. Так… Сотрясение воздуха, пустая болтовня. Мешаете, господа. Я из-за вас двух строчек толком прочесть не могу!

Капитан. Да уж! Нелегкое дело – читать телефонную книгу! Роман! Ха-ха! Столько действующих лиц, и у многих одинаковые фамилии!

Командор раздраженно встает, держа книгу под мышкой, идет в туалет и запирается там.

Обиделся, что ли?

Профессор. Да нет. Просто нервничает.

Капитан. Я знаю: он думает, что умер, и ему страшно.

Профессор. Хм, пожалуй.

Капитан. Все равно, держи себя в руках. Нельзя так сразу нервничать. Впереди целая вечность… (Напевает.)

«Что без нее в душе моей Тревоги не унять…»

Профессор. Шш-ш-ш! (Подойдя к телефону, снимает трубку.) Бесполезно. Не работает.

Капитан. А вам куда звонить?

Профессор. Домой.

Капитан. Чего это вдруг?

Профессор. Хотел попросить вас, чтобы вы поговорили с ними и попросили к телефону – меня.

Капитан. Так они скажут, что вас нет!

Профессор. Естественно. Но если ответит печальный голос, если они скажут: «Увы, случилось несчастье… Профессора Саппонаро больше нет…»

Капитан. А-а-а, значит, подцепили заразу от нашего друга! Прямо эпидемия какая-то!

Внезапно звонит телефон. Капитан с Профессором замирают. Открывается дверь туалета, на пороге показывается Командор и тоже застывает, будто парализованный. Телефон продолжает звонить.

Командор. Звонит… Спросите, кто…

Капитан. Нет уж. Я никаких звонков не жду. Это – не меня.

Профессор. Сами и спросите… Спросите!..

Пауза. Телефон звонит еще раза два-три, затем умолкает.

Командор. Повесили трубку! Вы что, не могли ответить?

Профессор. А вы – не могли?

Командор. Интересно. Кто из нас ближе к телефону? Вы ближе.

Профессор. А кто у нас больше всех нервничает?

Командор. По-вашему, отвечать на звонки должен самый нервный?

Профессор. А по-вашему, самый спокойный? Вы нервничаете, капитан (указывая на Капитана) абсолютно спокоен, а я – посередине, то есть ни при чем. И если кто-то из нас вовсе не должен отвечать на звонки, то…