Трое под одним саваном

Мы прошли уже два квартала, а она так ни разу и не оглянулась. Я нес на одной руке темное твидовое пальто, а в другой держал шляпу; в кармане рубашки у меня имелись темные очки, так что при необходимости я мог немного изменить свою внешность, кроме, конечно, своих шести футов двух дюймов росту. Но все мои ухищрения пропали даром, так как ей, очевидно, и в голову не приходило, что за ней могут следить. Может быть, у нее не было никаких причин подозревать слежку. Уж во всяком случае, она и не думала прятаться.

Девица прошествовала таким манером еще один квартал. Я как зачарованный шагал следом. На следующей улочке обнаружился маленький коктейль-бар под названием «Обитель Зефира». Она вошла внутрь. Я вошел за ней и остановился у двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Она тем временем куда-то исчезла. Слева я увидел кабины, в которых сидело пять-шесть посетителей, вдоль правой стены — длинную стойку бара. У ближнего конца стойки я заметил небольшой U-образный столик с табуретом и ощутил укол охотничьего предвкушения: это было похоже на «забавный маленький закуток», о котором говорил Джо. Наверняка это было именно здесь.

Я подошел к стойке и вскарабкался на табурет рядом с каким-то ковбоем, навалившимся на нее. По крайней мере, мне показалось, что это ковбой: на нем были сапоги с высокими каблуками, узкие вытертые джинсы, черная рубаха с белой опушкой и черный шейный платок, продетый у шеи сквозь серебряный коровий череп. Странный малый.

Я заказал бурбон с содовой, и пока бармен смешивал мне напиток, я вытащил из кармана красиво отпечатанный список драгоценностей, полученный от осборновского ювелира. Я прошелся по нему с карандашом, не слишком прикрывая его от посторонних взглядов. Когда бармен подал мне мой заказ, я положил листок на стойку текстом вниз и спросил:

— Сюда не захаживала только что такая знойная брюнетка?

— Захаживала? — озадачился он, но тут же ухмыльнулся: — Ты, видно, имеешь в виду Луиз. Да, она сейчас выйдет. — Он показал подбородком на U-образный стол. — Можешь сыграть с ней в кости.

— Спасибо. — Я отхлебнул свой хайбол. И тут в мое плечо впились пальцы ковбоя.

— А почему это ты так ею интересуешься? — прошипел он.

Голос у него был тихий и шелестящий, как песок в песочных часах. Я ничего не ответил, и он снова стиснул мое плечо.

Я даже не обернулся, будто совершенно поглощенный своей выпивкой и своими мыслями. Однако к этому моменту я уже был готов приложить его как следует о стойку. Может, я слишком раздражителен или просто нервный, но этот тип сделал сразу две крупных ошибки. Во-первых, я ничего не имею против незнакомцев, пристающих ко мне с вопросами — если только вопросы задаются вежливо; этот был невежлив. Во-вторых, я не выношу, когда меня хватают за плечо или даже просто кладут на него лапы.

Я отхлебнул хайбол и крутанулся на табурете, чтобы взглянуть в лицо этому придурку. А он тем временем настаивал:

— Я задал тебе вопрос, фраер.

Теперь я хорошо рассмотрел его. В нем было чуть меньше ста восьмидесяти сантиметров, квадратное лицо, широкая грудь, и столько растительности на ней, сколько у меня и на голове не найдется. Прищурив глаза и поджав губы, он в упор глядел на меня.

— Я слышал, — громко сказал я. — Хватит задавать мне вопросы, я тебе не фраер. И убери свои руки!

Я снова отвернулся к стойке и поднес к губам стакан, но он схватил меня за руку и развернул обратно.

Он начал что-то говорить, но я грохнул стакан на стойку, так что жидкость расплескалась по полированной поверхности, и, спрыгнув с табурета, ухватил его за платок.

— Послушай, приятель: в следующий раз, когда тебе захочется протянуть ко мне свою лапу, сначала сними сапожки и упрись потверже в пол, иначе ты у меня улетишь аж в сортир.

У него от неожиданного серьезного отпора отвалилась челюсть. Некоторое время он мог лишь в изумлении брызгать слюной. Но вот ковбой вздернул подбородок, и лицо его побелело. Он схватил одной рукой меня за запястье, а другую занес для удара, и мне стало почти жалко его. Он, конечно, не ведал, что я бывший морской пехотинец, знающий о дзюдо и самбо гораздо больше, чем может пригодиться человеку. Ему не следовало дергаться, пока я держу его за платочек и он открыт со всех сторон.

Но он был дурак и действительно ударил с правой руки. Я чуть-чуть затянул платок, и он, пошатнувшись, промахнулся на добрых четыре дюйма. Парень потерял равновесие, и у меня было сколько угодно времени, чтобы схватить его левую руку повыше локтя, оторвать ее от моего запястья и заломить ему за спину. Он согнулся и попытался вывернуться, но я взял его кисть в зажим и немного подтянул к плечу. Он заверещал. Я как раз раздумывал, ломать ли ему руку или так обойдется, когда бармен грохнул по стойке здоровенной дубинкой.

— Прекратить! Конец раунда, парни! — рявкнул он.

Бармен лихо среагировал, ведь вся наша стычка заняла не более пары секунд — и, пожалуй, он спас ковбою руку. Я немного остыл, кивнул бармену и отвел ковбоя, толкая его перед собой, на четыре табурета в сторону.