Трое с десятой тысячи

— Что такое? — растерянно восклицает он.

— Не воображай, пожалуйста, что тебя хоть вот столечко оправдывает твое внимание ко мне, — повторяет Алька. — И вообще мне начинает казаться, — сладчайшим голосом добавляет она, — что сегодняшние события плохо повлияли на твой слух. А тебе не кажется?

Ион не отвечает. Он сдерживается, чтобы не расхохотаться, но боится, что она еще больше разозлится.

Наступает полная тишина. На контрольной таблице медленно сменяют друг друга цифры. Самая важная из них — подсвеченная красным — медленно сползает к двадцати семи тысячам. Автопилот осторожно, очень осторожно выискивает дорогу в потоке Черной Реки. Он ведет самый быстрый в мире космолет так медленно, как не летали даже малыши в детской школе малого пилотажа.

Алька неуверенно покашливает. Ион притворяется, что не слышит.

Тогда Алька спрашивает предельно вкрадчивым голоском:

— Ты сердишься?

— Нет.

— Почему же ты… молчишь?

— Я размышляю.

— О чем?

Ион выдержал паузу.

— Почему, собственно, ты мне так нравишься.

— Почему же? — спрашивает Алька якобы равнодушным тоном.

— А вот это для меня самого сущая загадка! — отвечает Ион с неожиданной злостью, удивившей лишь его самого.

Алька же, словно заранее предвидя ответ, тихонько хихикает.

Ион слышит ее смех совсем рядом — смех, легкий как дыхание, немного ехидный и чем-то довольный.

Потом Алька говорит:

— У меня тоже есть загадка.

— Какая еще загадка? — спрашивает он, понимая, что задает глупейший вопрос.

— Почему, — отвечает она все тем же сладеньким и наивным голосочком, — почему, собственно, мне так нравишься ты?

В третий раз Иону не хватает слов. Хоть бы самая крохотная вразумительная мыслишка пришла в голову! И Алька с наслаждением добивает его последним вопросом:

— Что же ты молчишь?

В конце концов Ион все-таки находит ответ. Он находит совсем неплохой ответ — в меру ехидный и в меру дружелюбный. Но в чем состоял ответ, он потом никак не мог припомнить, потому что в ту самую секунду, когда он открыл рот, уже не осталось времени даже для этих нескольких слов.

— Готов! — раздается голос Разведчика.

И спустя секунду после того, как замер последний отзвук этого слова, спустя секунду с точностью до одной ее тысячной, первый столб ослепительно белого пламени ударил в Черную Реку.

Главное орудие Разведчика обладало потрясающей мощью. Автомат стрелок выбрал для первого залпа огромную скальную глыбу диаметром не менее десяти километров. И вот удар белого огня — нет, не раскалил, не сжег, не испепелил ее: она попросту… попросту исчезла. Превратилась в «бывшую глыбу».

За первым ударом — второй, третий, десятый…

Автомат-стрелок получил инструкцию — пробить в Реке проход шириной двести, высотой 50, длиной около 500 километров. Поэтому каждый появляющийся в этой полосе метеор немедленно настигает удар позитронной «палицы».

Алик упивается картиной, разворачивающейся на экране. Его любопытство смешивается с гневом.

Сейчас перед ним враг, противник — неведомые и губительные силы природы.

Говорят, будто в самые черные времена истории, во времена варварства люди были врагами друг другу. Даже убивали друг друга. Трудно поверить в такую жестокую нелепицу, но историки утверждают, что так и было в действительности. И все-таки это невозможно понять. Кто может быть на-стоящим врагом человека? Понятно ведь: ураган, который можно обуздать; метеорный поток, который нужно уничтожить; скальные ловушки на Юпитере, лютые морозы на Нептуне, песчаные бури на Марсе — вот настоящие враги.

Алик ощущает, что в его гневе кроется что-то очень серьезное, что это — великолепное чувство. Вот сейчас они, тринадцатилетний паренек с Земли и сатурнийский робот, чуть постарше его, являются свидетелями великой и прекрасной битвы Первого Разведчика с врагом, тысячекратно большим, а по существу — намного более слабым. Ведь это был враг бессмысленный и слепой!

— Ты видел когда-нибудь такое в видео? — спрашивает Алик, стараясь говорить как можно более равнодушно.

— Нет.

Робик также напряженно и неподвижно смотрит на экран. В его глазах снова тлеют зеленоватые огоньки — ведь теперь Робик может выручить Иона из опасности только войной с Черной Рекой.

— Ненавижу, — говорит он.

Алик смотрит искоса на него. Нет, пожалуй, он не хотел бы, чтобы подобной силы ненависть была направлена на него.

— Смотри! — кричит Робик.

В глубине экрана внезапно появляется угрожающей величины метеор. Кажется, будто он несется прямо на Разведчика и от него уже не спастись.

Алик невольно прикусывает губу.

— Внимание! — шепчет он.

Ну, быстрей, нельзя больше ждать ни секунды. «Еще секунда — и конец!» — мелькает в уме, но он даже не чувствует страха.

— Еще нет, еще нет, — успокоительно бормочет Робик. И вдруг кричит: — Уже!