Трое суток в аду

Тут я почувствовал страх. Впервые за довольно долгое время меня сковывал суеверный ужас. Осознание безысходности и уязвимости, несбывшихся надежд и грядущих бед, всё это встало в одну картину у меня в голове. Я не могу сказать, что я был абсолютно бесстрашным всё время пребывания на фронте, однако к настоящему моменту оно буквально атрофировалось по причине ненадобности. Человек боится, потому что не хочет выполнить действия, ведущие к неудаче, в нашем случае к смерти. Но на фронте большая часть твоей живучести заключается в везении. И поэтому мало что зависит от солдата. А значит, зачем бояться, ведь снаряд всё равно прилетит тебе под ноги или шальная пуля ударит тебе в голову. Но сейчас я чувствовал страх, вытеснивший рациональную сторону мышления из моей головы. Я осознал, что я всё ещё чувствую, что я всё ещё жив.

6.

Мы смотрели в бойницы и смотровые щели за действиями союзных сил. Танки вязли в грязи, немецкие артиллеристы подбивали их. Пехота ползла по грязи как облако ядовитого тумана. Мы ждали, что сейчас англичане возьмут укрепления. Я волновался, наши боевые товарищи остались без поддержки. Из-за крена танка, пушка правого спансона не могла навестись на противника. Лобовой пулемёт был уничтожен осколками. Мы не могли ничем помочь. Это чувство бессилия не давало мне покоя. Наша судьба была предоставлена пехоте. Вот-вот какой-то боец окажется в окопе! Он собрался прыгнуть и выхватил дубину. Но выстрел, и он падает как подкошенный. К позиции подбирается группа из 5–6 человек. Взрыв, клубы грязи, и на их месте осталась лишь воронка.

Вдруг меня осенила идея. Я рассказал о ней другим членам экипажа. Они поддержали её. Мы сняли пулемёты с кармы и правого спансона, и начали стрелять из них через бойницы для личного оружия. Это принесло плоды. Меньше солдат стало падать перед нами. Немцы больше не могли как следует прицелиться, из-за риска получить пулю в лоб. Наши солдаты стали наступать смелее, но когда до окопов оставалось 20–25 метров, наступление прекратилось.

Войска повернули назад и стали спасаться бегством. Вероятно, потери были слишком велики. Многих убегающих догнали пули, несмотря на то, что мы продолжили стрелять по позициям немцев.

Бой был окончен, но не для нас.

— не стрелять, пусть думают, что мы подбиты — скомандовал Дональд.

Мы так и сделали, стали ждать. Пошёл дождь, и вода сочилась из всех щелей танка. Более того, ещё 31 июля 1917 года в результате 24-дневного обстрела была уничтожена Британская дренажная система. Ничто не боролась с обильными грунтовыми водами. Танк начал медленно тонуть.

Все занялись своим делом. Дональд и Бреди наблюдали за происходящем вокруг через смотровые щели. Перси и Джеймс сложили боекомплект от пушек в одно место, принесли туда горючее в канистре. Также они слили топливо с двигателя в пустую канистру из под воды. Всё это лежало рядом, чтобы в случае чего поджечь снаряды и взорвать танк. Уильям и Фредерик решили подсчитать, что у нас есть. Того было 5 винтовок, 3 револьвера 8 штык-ножей, еды на 4–5 дней осады, воды на 3–4 дня. Я оказывал первую помощь Джорджу. Он не был серьёзно ранен, однако пара царапин средней глубины имелось. Их необходимо было промыть, поэтому мы израсходовали много чистой воды. В таких условиях даже лёгкое ранение могло привести к гангрене и стать смертельным. Поэтому было не до экономии.

Так прошло два часа. Дождь и не думал прекращаться, поэтому воды уже было по щиколотку. Мы старались сидеть на возвышенностях, например на двигателе, чтобы не отморозить стопы. Был час ночи. Кромешная тьма окутывала поле боя, и только трассеры освещали тела погибших в недавнем штурме.

— Роберт и Бреди, — обратился капитан — выйдите наружу осмотритесь, подозрительно мало пуль ударяют нашу броню со стороны Гансов. Да и пушки замолчали. Не к добру это.

Миссен вылез через правую спансонную дверь и увидел немцев в нескольких метрах. Те открыли огонь из револьверов по нему. Винтовок за их спинами не было. Роберт как молния запрыгнул в танк и захлопнул дверь. Тем временем, Бреди вылез через полузатопленную левую дверь. Но ему повезло меньше. Прямо перед ним оказался немецкий боец и выстрелил в упор. Фредерик, наблюдавший за ним через смотровую щель, сказал:

— больше его не спасти — в его речи слышалась скорбь, и мы сняли шлемы. Но помочь мы ему не могли.

Но для скорби не было времени. Но крыше раздался топот ног. Немцы решили взять нас голыми руками, в ближнем бою. Я посмотрел на верхний люк и прислушался. По звуку скрипа металла о металл стало понятно, что в щель пробирается монтировка. Я сообщил всем, и мы приготовились к бою. Я вместе с Дональдом направил винтовку и револьвер прямо на люк. В следующую секунду немцы вырвали замок и открыли себе путь внутрь танка.

Я увидел прямо перед собой солдата противника, с гранатой в руках. Он бросил её в салон танка, и в туже секунду я застрелил его. Дональд, стоявший рядом, схватил гранату и выбросил наружу. Я уже видел, как один из нападавших захотел спуститься в танк, но его убило осколками их гранаты.