Трое в лифте, не считая собаки

В каждом мужчине сидит собственник. Снегирев был совершенно спокоен, когда оставил жену в России, он знал, что она будет ему верна. Теперь же, когда он убедился, что это не так, в душе у него взыграло ретивое. Как любой ревнующий мужчина, он захотел увидеть своего счастливого соперника. Для этой цели он осторожно прикрыл дверь, чтобы не было слышно внизу, и начал красться по лестнице.

Он успел выйти во двор, когда машина, в которой сидели Ирина и Жанна, как раз выезжала за ворота. Увидев за рулем Жанну, он еще больше разозлился. Ни за что он не поверит, что эти две бабы отправились в ресторан вдвоем. Значит, там на месте мужиков подклеят! Он еще раньше Жанку терпеть не мог. От этой черномазой лахудры одни неприятности…

– Живо за этой машиной, – сказал он подъехавшему бомбисту.

Жанна свернула в тихий переулок и остановилась перед залитым неоновым светом входом в ресторан. На стоянке перед рестораном теснились дорогие немецкие и американские машины, рядом с которыми скромная Жаннина «девятка» выглядела совершенной замарашкой, напоминая Золушку после того, как дворцовые часы пробили полночь.

– Сколько можно ездить на этом ржавом ведре! – проворчала Жанна. – Я чувствую себя нищенкой, бомжихой!

– Зато на скромной машине мы не бросаемся в глаза, не привлекаем к себе внимания… – неуверенно возразила подруге Ирина.

– Да? – Жанна вскипела, словно эта реплика стала последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. – А по-моему, здесь гораздо меньше внимания привлекал бы к себе мой «мерседес»! А ржавая «девятка» возле этого заведения выглядит белой вороной, и все только на нее и пялятся! Больше ни за что не пойду у тебя на поводу!

– Какое странное название у этого ресторана! – проговорила Ирина, пытаясь переменить тему.

– Что же в нем такого странного? – Жанна пожала плечами, взглянув на вывеску. – «Пастель», самое модное местечко в городе. В последнее время вся обеспеченная публика только сюда и ходит.

– Ну, знаешь… звучит как-то двусмысленно… на слух воспринимается как «постель»… сразу возникает вопрос, чем здесь занимаются.

– Ну, Ирка, ты даешь! – Жанна расхохоталась. – Конечно, каждый понимает это в меру собственной испорченности! Пастель – это вид цветного рисунка, мягкие тона называют пастельными… подробнее Катька тебе объяснит.

– Ты уж меня совсем неграмотной считаешь! – обиделась Ирина. – Что я, по-твоему, не знаю, что такое пастель? Просто звучит двусмысленно!

– Мужика тебе надо завести, сразу перестанут мерещиться на каждом шагу двусмысленности!

– Вы что, сговорились с Катькой? Я уж как-нибудь сама со своей личной жизнью разберусь!

За такой приятной беседой подруги подошли к дверям ресторана. Швейцар, отметивший, на какой машине они приехали, оглядел посетительниц весьма надменно и осведомился:

– У вас заказано?

– А как же! – огрызнулась Жанна. – На фамилию Ташьян.

Дверь распахнулась, и дамы проследовали в зал.

Внутри ресторан выглядел несколько старомодно, но стильно и очень респектабельно. Белоснежные крахмальные скатерти, столовое серебро, звон дорогого хрусталя, негромкая музыка скрипичного квартета, вечерние наряды посетителей – все здесь дышало большими деньгами.

Чопорный, невозмутимый метрдотель повел подруг к столику на двоих неподалеку от эстрады, но Жанна, окинув зал быстрым внимательным взглядом, прикоснулась пальцами к виску, слегка поморщилась и проговорила тоном избалованной светской львицы:

– Не выношу громкую музыку! У меня от нее сразу начинается невыносимая головная боль! Нельзя ли найти столик подальше от оркестра?

– Громкая музыка? – удивленно переспросил метрдотель. – У нас не бывает громкой музыки! Но если даме угодно… – И без лишних разговоров он усадил подруг за столик в другом конце зала.

– Видишь, как удачно мы сели! – прошептала Жанна, как только мэтр удалился. – Здесь отличный наблюдательный пункт! Наш объект просто как на ладони!

Она глазами показала подруге на соседний столик, за которым сидел высокий пожилой мужчина с аккуратно зачесанными редеющими волосами и тяжелыми, обвисшими щеками старого бульдога:

– Суходольский, собственной персоной!

Антон Аркадьевич маленькими глотками потягивал минеральную воду из высокого запотевшего стакана и время от времени бросал взгляд то на входную дверь, то на свои массивные золотые часы.

– Ждет американца! – прошептала Жанна, и в это время в дверях ресторана появились новые посетители.

– Боже! – Ирина схватила подругу за руку. – Ты только посмотри! Это ведь Катька!

– Что с ней? – Жанна схватилась за голову. – Где она откопала такой кошмарный наряд?

На Катерину стоило посмотреть.

Она каким-то чудом втиснулась в короткую прямую юбочку из волокнистого темно-зеленого материала и обтягивающий ее необъятный бюст переливающийся всеми цветами радуги топ, поверх которого накинула непонятный пятнистый предмет, утыканный развевающимися перьями. Такие же перья торчали из ее кое-как уложенной рыжей шевелюры.