Трое в одном доме не считая портвейна

И ехидно засмеялся. А на Беркшира напал приступ хохота больше похожий на немелодичное бульканье. И это при его пышной комплекции! Я всем своим видом попытался показать этим с позволения сказать товарищам всю несправедливость и неуместность подобного дурацкого веселья, но долго не выдержал. И вот уже мы втроем смеемся до слез, рискую упасть в воду или подавиться портвейном. А все потому, что пару лет назад, на заре, как говорится, туманной юности с нами случилось следующее…

Однажды поздним вечером нас занесло в клуб швейной фабрики имени то ли Розы Цеткин, то ли Клары Люксембург на дискотеку. Приехать-то мы приехали, но вот приглашение погрузиться в грохочущую тьму танцзала не вызвало нашего энтузиазма. Беркширу не понравился струящийся оттуда терпкий запах молодых потных тел, круто сдобренный дешевой парфюмерией и перегаром, Поросьян презрительно отозвался о качестве цветомузыки, которой, как я теперь понимаю, вообще там не было. Ну а ваш покорный слуга хотя и стоял на ногах достаточно прочно, но мыслями был уже далеко.

Поэтому было решено найти тихий, уютный уголок, в интимной обстановке употребить имевшийся портвейн и разойтись по домам. Мы долго бродили по темным коридорам и лестницам, но по всем углам ютились либо уже спящие, либо еще пьющие. А комнаты естественно были заперты изнутри – оттуда доносились визги, писки и вздохи. Наконец, уже почти потеряв надежду, мы забрели в очень странный кривой коридорчик, неосвещенный и заваленный каким-то мусором. Только отдельные лучи далекой лампы осветили наш путь и позволили понять, что там никого пока нет.

Мы кое-как разместились на перевернутых ведрах, откупорили портвейн и только собрались заняться делом, как меня захватила навязчивая идея: я потребовал немедленно идти за кладом, который давно нас дожидается. Причем говорил так горячо и убедительно, как будто сам его только что спрятал. Минут через десять Поросьян и Беркшир прониклись идеей и, приведя меня в вертикальное положение, поинтересовались, куда именно надо идти. И я повел! Это было похоже на чудо – не имея ни малейшего представления о плане здания, я, как потом в один голос говорили товарищи, четко следовал одному мне известному маршрутом. Бормоча что-то под нос, я смело поднимался по узким запасным лестницам, легко находил малозаметные, но незапертые двери без номеров и уверенно выбирал нужный коридор на пустынных перекрестках огромного здания. Только старый паркет скрипел под ногами, и где-то позади гулким эхом наших шагов бухали, захлопываясь, двери…

Однако, несмотря на всю мою уверенность вместо клада мы нашли целую кучу неприятностей. Для начала Поросьян оступился на лестнице и разбил обе бутылки портвейна о каменные ступеньки. Потом Беркшир налетел на ведро, опрокинул его и вляпался в широко разлившуюся белую краску обеими ногами сразу. А в довершение на нашем пути откуда ни возьмись появилась целая бригада юных пролетариев, которые от души стали вымещать на нас извечную нелюбовь своего передового класса к отстающей интеллигенции. То есть к нам, если кто не понял.

Надо ли говорить, что мы не стали проявлять бессмысленный героизм, а при первой же возможности решительно пробились через потные ряды противника и смело обратились в бегство. Увы, вымазанные краской ботинки Беркшира оставляли хорошо заметные в темноте белые следы, по которым нас раз за разом выслеживали и с неизменным однообразием брали в плотное кольцо. В конце концов, нам совершенно случайно удалось выскочить на улицу через какую-то незаметную дверь и раствориться в ночной тьме…

Неожиданно для себя я перестал смеяться и сказал:

– А вы никогда не задумывались, что в тот момент я действительно знал, где спрятан клад? Он точно позвал меня и я пошёл!

Сам не знаю, почему так получилось. Просто как давеча, около того Дома, мысль сама собой мелькнула в голове, и в теле отдалось непривычной дрожью – очень легкой и короткой, почти мгновенной, как дуновение ветра по мокрой коже.

– Да, бежал ты, конечно, бодро… – задумчиво согласился Поросьян. – Только вместо клада нам досталось совсем другое…

– Ага, больно, но всем хватило! – Беркшир слез с парапета и, отряхнув заднюю часть штанов пухлой ладошкой, закончил, – Но думаю, что покопаться в той развалюхе стоит, хотя бы затем, чтоб потом, когда там кто-нибудь чего-нибудь найдет не рвать себе волосы на нежных местах.

– А ты куда собрался-то? – поинтересовались мы хором в надежде услышать именно то, что услышали:

– Куда, куда… В магазин, ясное дело! – не без гордости ответил Беркшир, помахав толстеньким кошельком.

Глава 2

Поутру проснувшись, я первым делом решил посвятить новый день учебе. Но, толкаясь в очереди на эскалатор ведущий к свету знаний, я подумал, что, в сущности, правильное решение может быть чуть скорректировано. В смысле новым днем следует считать день завтрашний. Потому что сегодня плохое самочувствие, да и осмыслить сказанное вчера стоит по горячим следам. А то потом многое или забудется, или исказится.