Трое в одном доме не считая портвейна

Мне, правда, снился Дом весь в огнях, как одно целое, типа городской усадьбы. Но в реальности такой усадьбой он быть не мог, поскольку все этажи были одинаковыми по высоте, а в усадьбе они бы все разные были: внизу парадные залы с высокими потолками, а наверху жилые комнаты пониже. При советской власти, ясное дело, буржуев уплотнили (кстати, очень правильно сделали) и организовали коммуналки – клетушек нагородили из больших комнат, где дверь забили, где наоборот стену продырявили. Сейчас это особенно заметно, потому как временные перегородки распотрошили и появились, как прошлогодние листья из-под талого снега, следы былой роскоши…

Впрочем, все эти размышления, исследования и изыскания стоит оставить на потом. Ведь неизвестно, сколько времени продлится затишье на стройплощадке – то ли пару дней, то ли месяц. Так что надо побыстрее все тут осмотреть и где надо покопаться, стены там простучать, под половицы заглянуть. Поставить себя на место прячущего. Есть у меня, например, ценная вещь, а на дворе – грозный семнадцатый: рабочий тащит пулемет, веют враждебные вихри и обреченный буржуй спешно доедает дичь с ананасом. Ситуация многообещающая… Я знаю, что эту вещь могут украсть – она привлекательна внешне и ее ценность не вызывает сомнений. В то же время я не хочу закапывать свою собственность где-нибудь в глухом лесу, она должна быть рядом. Может я желаю по вечерам ею наслаждаться или в нужный момент быстро пустить в дело.

Вариант первый – спрятать по месту жительства в тайник, вариант второй – там же, по месту жительства, просто замаскировать, то есть сделать малопривлекательной и малоценной на вид. В обоих случаях место должно быть достаточно спокойным, не подверженным каким-либо случайным коллизиям. Стационарное место. Постепенно мысли замедлились и утратили определенность – ведь чертов портвейн только поначалу обостряет сообразительность, да и то очень не надолго. Потом следует сон…

И тут мои так называемые размышления были прерваны странным посторонним звуком. Я прислушался – по лестнице поднимались. Неспешно так, уверенно, даже с присвистом. Спрашивается, что делать? С одной стороны сижу я далеко и незаметно. С другой стороны бежать сейчас куда-то, даже просто идти, значит пыль поднять и досками заскрипеть. Да и чего я такого противоправного делаю? Выпил культурно и спокойно отдыхаю. Так что пока посидим и посмотрим. Я медленно сместился чуть вбок, чтобы сразу увидеть входящего и замер.

Он был одет очень странно, да и выглядел… «Как будто из-под земли вылез» – мелькнула неожиданная мысль. Брезентовый плащ с капюшоном вымазан свежей грязью, влажно блестящие сапоги в глинистых разводах. Абсолютно лысый и очень бледное лицо, цвета выросшего в самом темном углу сарая гриба. Он, болезненно щурясь, посмотрел в мою сторону, но определенно не увидел. Так скользнул взглядом, прислушался напряженно и спокойно отвернулся.

Я затаил дыхание. Мой странный гость, между тем, повернулся лицом к солнцу, прикрыл глаза руками и в такой позе робкой барышни на пляже замер. Мне показалось, что он наслаждается светом и теплом, ничего практически не видя. Это был настоящий житель подземелья. Определенно! Вот так Дом! То-то я его сразу прочувствовал… Прошло минут десять, гость удовлетворенно хмыкнул и так же неспешно покинул чердак. Я слышал, как он спускался, потом далекий стук металла и тишина. Я осторожно выглянул – во дворе, естественно, никого не было.

Вокруг меня кипела жизнь огромного города, люди и автомобили двигались во всех направлениях, был теплый осенний день. А я не мог не то что спуститься вниз – просто подняться на ноги! Мне почему-то стало страшно. Я очень четко представлял путь вниз – лестница, площадка, еще лестница, еще площадка… Но вместо теплых ступенек такого желанного, но бесконечно далекого крыльца в конце пути я видел темный провал в бездну… Я ощущал ее кислый, липкий запах, я слышал удаляющиеся чавкающие шаги и абсолютно точно знал, что выхода оттуда нет. Во всяком случае, для меня. И солнце, до того лениво висевшее в зените, прямо на глазах стало сваливаться куда-то за крыши быстро темнеющих домов. Времени оставалось совсем мало.

Я крепко выругался для бодрости и, собрав имущество, двинулся к выходу. Дом точно ощетинился – он мешал мне идти, хватал за ноги вывернутыми пальцами балок и коварно бил по голове поломанными ребрами стропил. Он бормотал, ехидно скрипящими досками и гулко хлопнувшей рамой, аж осколки стекла зазвенели: «Куда? Назад… Ты слишком рано собрался и слишком быстро уходишь! Игра только начинается, мой маленький дружок…» Я плюнул на хладнокровно-спокойный внешний вид, коим всегда так гордился, и сыпанул вниз прыгая через три ступени и продолжая выкрикивать разные бодрящие слова. Последнее усилие, прыжок и я на свободе. Вроде бы жив и почти цел…