Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

   Всего того леса было километра полтора, не больше. Зато до, собственно, села Романова, пришлось изрядно пройтись. По просёлку, по кромке леса, вдоль скошенных лугов со стогами сена. Костя крутил головой, пытаясь понять, как же они вчера проехали к реке - и не узнавал ровным счётом ничего. Похоже, с этим переносом всё было гораздо сложнее, чем он думал поначалу. "Ладно", - успокоил он себя, - "примем по факту. Пытаться понять такие мистические завороты просто бесполезно". Первая мысль, пробежаться по своим следам и спалить к едрене фене тот чурбан с рожей, чтоб впредь неповадно было, угасла. Только вот от этих рассуждений следовал весьма неприятный вывод: что они оказались игрушками в руках Высших Сил или крайне высокотехнологичных инопланетных монстров, и что ещё более неприятное, повлиять на этот процесс они никак не могли, и цели этого бесчеловечного эксперимента были неизвестны. Гадать же на бараньих потрохах, кофейной гуще, а так же пытаться заглянуть за Кромку в поисках истины, подобно тунгусскому шаману, Костя не собирался. Оставалось только приспосабливаться к обстановке и, по мере возможности, постараться получить от этого удовольствие.

   Саша со Славой просто таращились на удивительные картины крестьянской жизни. Лапти, онучи, соха, лошадь в упряжке. Телега. Навоз. Навоз отдельно, и запах навоза - тоже отдельно. Слева, на поле, недалеко от дороги пахал землю одинокий крестьянин. Остановился, стал смотреть на проезжающих. Не сумев правильно понять, что это за люди, на всякий случай снял шапку и неуверенно поклонился. Саша хотел крикнуть: "И вам здравствуйте", но смутился своего порыва. Он испытывал некоторое огорчение, что они вот так, не подготовившись капитально, попали в этот удивительный мир. Но кто ж знал-то? Поэтому поначалу они молчали и просто смотрели. И мысли у всех были разные. Большей частью невесёлые.

   - Сашок, а Сашок, - обратился к Шубину Костя, - ты никак в грех уныния впасть хочешь?

   На Сашином лице именно это и было написано. То есть, вселенское уныние от того, что все перспективы выглядели настолько туманными, что стоило говорить об отсутствии перспектив, как таковых.

   - Я, Костя, думаю вот.

   - А ты меньше думай. Примерно как я. И знаешь, слазь-ка с телеги, мышечные нагрузки - лучший способ мыслить позитивно, - ответил Константин. - Ты эта, если твои представления о действительности не совпадают с действительностью, меняй действительность!

   Он как-то ловко поддел Сашину ногу, что тому поневоле пришлось спрыгнуть с телеги. Широким шагом, в ногу, они потопали вперёд. И действительно, мысли куда-то стали улетучиваться, захотелось пить, солнышко хорошо грело лысину и пессимизм начал растворяться. От окончательного сумасшествия его берегло только то, что унывать более двадцати минут подряд он не был способен физически.

   Сзади пыхтел Слава, упорно не желающий освободить свои плечи от сумки. Он тоже думал, и его мысли были едва ли не горше Сашиных. Потому что он был просто историк, интеллигент в четвёртом поколении, чьи предки тоже были историками, профессорами и всякое такое. В общем, очень известными и уважаемыми, в узких научных кругах, людьми. Но гвоздя забить не умели, а лампочку в люстре меняли всей семьёй. И Ярослав тоже. Оттого ценность его в феодально-крепостнической России стремительно приближалась если не к отрицательным значениям, то к нулю точно. Но Слава решил не сдаваться. Никогда и не при каких обстоятельствах. Надо будет, думал он, научусь пахать. Невелика проблема. А вот проблемой было то, кому и на каких условиях можно было продать свои знания, или же каким-то образом пустить их на благо самих себя. Единственной радостью было то, что теперь он мог бы наблюдать воочию всю ту историю, на которую положил всю свою жизнь. Краем уха он услышал разговор Кости и Саши:

   - Ты хоть знаешь, где находится стреха? А я знаю. Там моя прабабка от прадеда спрятала деньги и забыла где. Потом, когда реформа шестьдесят первого года прошла, случайно и нашла их. Ох и ругалась. Давай, обновляй лексический запас. Рига, гумно, овин, плетень, околица, журавль, борона. Кстати, между нами, молоко нынче не в тетрапаках на деревьях растёт, а из-под коровы его добывают. А хлеб - пекут!

   Костя откровенно издевался, пользуясь тем, что только он один имел хоть какое-то представление о жизни в деревне, хоть изрядно истёршееся за давностью лет.

   - В русской печи, имей в виду, есть место, которое называется хайло. Кстати, брателла, шапчонку-то надень. Нынче без шапки только фрики, эпатирующие общество, ходят. Выражение "опростоволоситься" слышал? Это как раз про тебя.