Трофей

– Посуди сама: у меня сто двадцать семь восхитительных гейш, за которыми необходимо следить! Надо знать, достаточно ли хорошо они ублажают клиента, где в данный момент находится каждая из них и, в конце концов, не мелькает ли рядом с моими девочками какой-нибудь тип… Ты же знаешь… – Бао грубо схватил Элли за подбородок и развернул к своему лицу. От него исходило чувство жадного торжества. – Вы все мои. И только мои. Камера – это отличный выход. В моем отеле есть комната, в которой ведется круглосуточное наблюдение за всеми вами. – спокойно добавил он, отпустив подбородок Элли.

Элли не верила своим ушам. Значит, нигде не спрятаться… И не сбежать…

– Отличный способ сэкономить на людских ресурсах. – сквозь зубы процедила она. – А татуировка?

Бао улыбнулся.

– Здесь все просто: тигрица – женщина, а роза – это я. Никто не сможет безнаказанно позариться на собственность Бао Миядзаки.

Элли хмыкнула.

– Да уж. Возможно, это и имело бы смысл, если бы все твои женщины не работали в публичном доме. Надеюсь, ты не забыл наш уговор?

Бао злобно поджал губы и гневно прошипел:

– У нас, японцев, принято держать слово. Тебя никто пальцем не тронет… Но ты будешь делать все, о чем тебя попросит клиент.

Элли вздрогнула от омерзения и, скрестив руки на груди, уставилась в окно, ощущая дикую боль в душе. Бао пожирающе оглядел ее и, довольно нахмурившись, замолчал.

Через пятнадцать минут Элли увидела яркую неоновую вывеску на японском, и по тому, какой невероятный ажиотаж творился вокруг, она угрюмо предположила, что это и есть знаменитый стриптиз-клуб «Огава». Темнота улицы тонула в свете фар многочисленных автомобилей, занявших всю парковку и брошенных вдоль улицы то там, то здесь. Элли отметила про себя, что почти все автомобили были очень дорогими, а мужчины, толпой слетающиеся ко входу – с явным отпечатком напыщенности на лице. Элли с отвращением поморщилась.

– Такие важные, а идут путаться с падшими женщинами. Мерзавцы. – процедила она.

Бао ухмыльнулся.

– Люди везде одинаковые. И в Америке любят прелюбодеяние. – с акцентом, комкано произнес он последнее слово. – Разница лишь в том, что мои девочки – чистые, высшего качества… А у вас в стране легко подхватить инфекцию.

«Тойота» остановилась у входа. Бао кивнул Элли.

– Идем. Я дам о тебе соответствующие распоряжения.

Элли снова ощутила давящую боль в груди и жгучий стыд… Зачем она пошла на это?!? Лучше бы умереть… Но теперь нет смысла сдаваться. Выход есть всегда. Она выдохнула и вышла из машины.

У входа их встретила молодая японка топлесс, в одних только черных, кожаных трусиках, туфельках на высоченной шпильке и чулках в сеточку. Ее черные, прямые волосы слегка прикрывали упругую грудь, на которой болтался большой кулон с янтарным камнем, а глаза и губы с ярким макияжем весело улыбались всем входящим. Девочка отмечала посетителей в своей тетради и указывала на заказанные ими столики. Когда подошел Бао, она ярко улыбнулась и, сложив ладони в приветственном жесте, низко поклонилась ему. Элли заметила и в ее руке веб-камеру, но порез был уже хорошо зажившим. Бао шлепнул японку по ягодице, и, наклонившись, поцеловал в шею, что-то проговорив на ушко.

Девушка улыбнулась.

Затем он указал на Элли и стал быстро что-то объяснять ей на японском. Девочка с любопытством и завистью разглядывала Элли с ног до головы и кивала, слушая босса.

Наконец, Бао повернулся к Элли:

– Элли, моя царица, это Чанг, администратор клуба. Я объяснил ей, что ты работаешь за тысячу йен в час и не оказываешь интимных услуг. Все, как договаривались. – он триумфально улыбнулся. – А теперь иди. Ты должна танцевать так, чтобы весь город стекался сюда только ради тебя. Ты должна заработать мне кучу денег.

Элли, прищурившись, испепелила его презрительным взглядом и двинулась внутрь, услышав вслед:

– Помни: я слежу за тобой! Не делай глупостей, богиня…

Элли вздрогнула, но не обернулась.

Глава 9

Прошло три недели с тех пор, как Элли начала танцевать стриптиз в баре «Огава». О, да. Прогноз Бао оправдался. В зале была невероятная толкучка, клиенты платили огромные деньги только за то, чтобы занять столик поближе к ее шесту. За приватным танцем к ней выстраивалась очередь, и Элли работала каждый раз до закрытия, без перерыва.

Остальные восемь девушек, которые попадали на ее смену, завистливо щурились и шептались за ее спиной, пытались делать ей мелкие пакости (то заберут косметику из гримерной, то нарочно передают не тот номер комнаты, в котором ожидает клиент), но Элли только смешило это, хотя на самом деле в душе она страдала.

На ее стороне была только крашенная в светло-русый цвет миниатюрная стриптизерша Лола, которая хорошо понимала по-английски, но говорила с большим трудом. Элли рассказала ей свою историю, поделилась болью, которая истязала ее душу, своим стыдом, на что Лола, докуривая сигарету, грустно ответила:

– Бедная девочка… Но и к этому, со временем, привыкаешь…

Элли повесила голову и разрыдалась.