Трофей для братьев (СИ)

Мия пыталась прогнать из своей головы мысли о скорой гибели, но она воочию видела всю нечеловеческую жестокость и извращённый ум этого правителя соседней области. То, как он находил удовольствие в опьянении невинного ягнёнка, готового запрыгнуть в пасть голодному волку... То, как играючи, рутинно делал с ней вещи, которые рабыня и представить раньше не могла — словно таких как она у него были десятки или сотни...

Быстрым шагом, почти бегом, она доковыляла до сердца города. Оставалось совсем немного, и в толпе людей на рынке она потеряется и спрячется от ястребиного взгляда Сигурда. Мия обернулась и облегчённо вздохнула: преследователя не было видно, должно быть, он отстал или вовсе решил прекратить свои бесплодные поиски.

Как же она ошибалась!

Направо, налево, прямо по улице, поворот между двумя покосившимися низким крышами — и вот он, рынок! Эгерсунн за время правления Гуды, предпочитавшей войне мир, из крошечного городишки превратился в крупный центр торговли и ремёсел. Теперь пытливый взгляд посетителя мог отыскать здесь сокровища и редкие товары со всех четырёх сторон света. По морским путям приплывали сюда купцы, предлагающие разнообразные заморские специи, дорогое вино, оливковое масло, породистых скакунов и шёлковые ткани в обмен на местные оружие, меха, древесину и, в особенности, рабов.

Отведя взгляд от выставленных на продажу людей в цепях — это были жители родного Бремерхафена, она натянула меховую накидку на волосы, прикрывая своё лицо и дрожа от страха. Несчастная будто вновь почувствовала себя преследуемой жертвой, в спину которой смотрел взгляд разгорячённого погоней зверя. Этот страх был каким-то первобытным и пробирающим до самого нутра.

И она была права: маневрирующий между хаотично раскиданными домишками и торговыми рядами Сигурд неотрывно следовал по её следу и не упускал свою добычу из виду ни на секунду. Её отчаянные попытки затеряться в толпе или спутать его планы даже забавляли викинга и будоражили его охотничьи инстинкты.

Поворот, ещё один — и у лавки с заморскими фруктами и маслом его кто-то окликнул по имени!

— Ярл Хордаланна, великий Сигурд!

Мужчина обернулся и увидел Инга Трёхпалого, сидящего на бочонке с маслом и уплетающего сладкий плод инжира. Бастарда умершего от чахотки мужа Гуды прозвали так не зря: на обеих его руках указательный и средний пальцы срослись друг с другом так же, как и мизинец с безымянным, поэтому казалось, что всего перстов у того было всего лишь три. В остальном, за исключением чрезмерно пухлых губ и оттопыренных ушей, внешность старшего сына прежнего ярла была обычной, но это врождённое уродство согласно законам уже лишало его возможности претендовать на трон и даже участвовать в военных походах.

Получить увечье в бою было величайшей честью и даже даром свыше, меткой Одина; родиться же с ним означало проклятье со стороны богов и неполноценность как достойного мужа. В глазах остальных он считался не только незаконорожденным сыном рабыни, но и лишь наполовину мужчиной, наполовину человеком.

— Так и куда ты так бежишь, ярл Хордаланна? Если брата проводить, то гавань — в противоположной стороне, — усмехнулся шестнадцатилетний Инг.

— Инг... Старший наследник Ругаланна, ты возмужал и вырос, — предпринял попытку отговориться и продолжить свой путь Сигурд, но почувствовал, как бесцеремонно схватил его за запястье своей лягушачьей лапой ублюдок ярла Вигге.

— Я его видел не так давно, он, весь разъярённый и мокрый от пота, искал кого-то, а потом направился к пристани, — улыбнулся Трёхпалый. — Но не об этом речь, я как раз хотел побеседовать с тобой.

— И о чём нам с тобой говорить, калека?! — сверкнул на него орлиными глазами ярл и прикусил губу: меховой плащ Мии уже нырнул за очередной поворот и теперь догнать девушку будет сложнее. — Расскажешь мне о своей убогой жизни?

— Нет, о том, что я был бы рад угодить тебе и оказаться полезным, — лукаво, по-кошачьи, прикрыл очи Инг Трёхпалый и с аппетитом проглотил плод смоковницы. — Стало интереснее, правда?

— Продолжай, не томи, — буркнул в ответ Сигурд.

— Я хочу превратить в ад жизнь Гуды и её сосунка. Медленно, мучительно лишить её всего, что дорого её сердцу — а потом убить. Поможешь? — пожал Трёхпалый плечами.

— Что-то не вижу я рядом с тобой ни отважной дружины, ни быстроходных драккаров, — рассмеялся, осмотревшись по сторонам, темноволосый викинг. — Что ты сможешь дать мне в обмен на моё содействие?

— Я хочу отомстить Гуде за то, что она убила мою мать... А мне после смерти отца не выплачивала никакого довольства, заставив бродяжничать по всей Норвегии и перебиваться подножным кормом да подаянием... А ведь во мне — благородная кровь Вигге и его семя! — прошипел Трёхпалый. — Разве это — поведение справедливой правительницы? Разве это — следование заветам моего отошедшего в мир иной отца?

— Что мне твоя месть, калека? Не пристало яснооким орлам помогать падальщикам-воронам, орлы парят высоко и глядят не под ноги, а на новые горизонты и перспективы.