Трофей для братьев (СИ)

Армия наёмников бастарда расквартировалась по ближайшим пустующим домам и патрулировала улицы. Вчера им сильно досталось от хордаланнцев, которые бились словно в последний раз, лишь бы их ярл оказался в безопасном месте.

Можно ли было назвать подобным резиденцию Гуды? Пожалуй — да.

Пока Варди, Йохан и ещё дюжина добровольцев стояли часовыми на случай вероломной внезапной атаки — ни к воинам из соседней области, ни к отребью Инга никакого доверия не было — остальные защитники Эгерсунна собрались внутри медового зала.

— Опасно будет поить их без сознания. Всеми правдами и неправдами нужно привести и ярла, и правительницу в чувство! — командным тоном произнесла девушка-знахарка и протянула Ульву и Свенельду раскалённые на огне кинжалы. — На счёт три. Раз! Два! Три!

Одновременно молодые люди приложили горячие клинки плашмя к коже на бёдрах своих родственников, отчего и Гуда, и Сигурд... дёрнулись во сне и заверещали от боли.

Стены длинного дома содрогнулись от истошных криков государей, а у всех нашедших здесь приют по коже от этих звуков пошёл мороз. Увы, иного способа спасти их от яда не было.

— Где... я... — не понимая, что происходит, открыл глаза Сигурд. — Что...

— Сейчас это не важно, брат, — со слезами посмотрел на него Свен. Похлопав его по щекам — нужно было удоствериться, что ярл не бредил и пришёл в себя, младший медленно стал заталкивать ему в рот пригоршню землистого, пахнущего болотом торфа. — Глотай, глотай это. Молю тебя.

Те же бесхитростные манипуляции проделал с Гудой и её племянник. Регентша приняла внутрь несколько пригоршней торфа и запила их тёплой, слегка подсоленной водой. Сейчас ни она, ни её заклятый противник не понимали, что происходит — но всё ещё пребывали в сознании.

— Флоки бы дал им какое-то зелье, — вздохнул Ульв и с подозрением посмотрел на знахарку-чужестранку. — Ты же почему-то кормишь их землёй. Она поможет?

— Она помогает тем, кого отравили через пищу или воду. Выводит всю грязь и яды. Но насколько торф — не земля это! — сработает здесь, точно сказать не могу. От бешеницы нет противоядий, остаётся уповать на милость богов — и надеяться на то, что их здоровые и молодые тела преодолеют болезнь.

— Да будет так, — сложил в молитвенном жесте свои руки Ульв. — Без мудрых советов моей тётушки судьба Эгерсунна предречена. А мерзкий Инг обязательно воспользуется суматохой, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу!

Размышления вслух прервал Свенельд. Светловолосый воин выглядел беспокойным, можно сказать, отчаянным — и дело здесь было не только в плохом состоянии старшего брата.

— Ульв, товарищ мой... С каждой проведённой в длинном доме минутой я чувствую себя неприкаянным, словно... Словно не должен я сидеть на месте, нужно действовать и спасать Эгерсунн.

— Что ты имеешь в виду? — покосился на него племянник правительницы. — Говори, прошу. Не томи.

— Мой брат... Я уверен, что без него армия Хордаланна не нападёт на нас. Бьорн — честный и опытный воин, я знал его, когда тот служил ещё моему отцу. Зато трёхпалому предателю доверять не могу... Позволь мне взять с собой несколько человек и убить подлеца!

— Это слишком рискованно, — покачал головой Ульв. — У нас и без того мало защитников, жертвовать даже одной жизнью сейчас — непозволительная роскошь. Да и людей среди отребья Трёхпалого больше.

— Но они рассредоточены по городу, как доложили часовые... Если мы незаметно проберёмся в ставку Инга и задушим змею, то опасность, что висит над столицей, исчезнет.

— Есть в твоих словах что-то разумное, но... Больше десяти воинов дать не смогу — на твой собственный страх и риск.

Небесно-голубые глаза Свенельда стали влажными от нахлынувших на него чувств — и желания во что бы то ни стало уничтожить гада Инга Трёхпалого.

— Спасибо тебе, Ульв. Я возьму несколько преданных мне хордаланнцев — и попрошу присоединиться Варди и Йохана, они должны знать город как свои пять пальцев. С ними у нас будет больше шансов на благоприятный исход.

— С пятью-то пальцами? — рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку, племянник Гуды. — Это точно лучше трёх!

* * * * *

Утреннее солнце озарило своим тёплым золотым сиянием и прилегающий к гавани район с конюшнями и кузницами, ставший теперь лагерем для людей Инга Трёхпалого. Из обиталища трудолюбивых ковалей и ремесленников это место превратилось в логово жестоких отбросов общества, которые составляли армию бастарда.

Уже за версту от жилищ наёмников можно было услышать звуки ударяющихся друг о друга мечей, боевых песен и целую гамму из "мужских ароматов": воедино смешались запахи жареного мяса, кожи и пота, которые доносил до остальных уголков Эгерсунна ветер.

И даже в такой ранний час воины не отдыхали. Одетые в самое разное облачение, начиная от кольчуг и заканчивая какими-то лохмотьями, приспешники калеки без устали тренировались и оттачивали свои боевые навыки. Их глаза были острыми, отражая огонь наживы — за захват столицы им сулили огромные барыши; а жилистые руки с сильными мышцами напрягались и свидетельствовали о силе и опыте этих "солдат удачи".