Трофей для братьев (СИ)

5) В древности и средневековье существовало несколько способов определения беременности, точность которых была весьма сомнительной и доходила до 30-40%. Иногда мочой женщины поливали зерна пшеницы и ячменя, и если она была беременна — зерна прорастали быстрее, чем от телесных жидкостей старух, взятых для сравнения.

В средневековье грешные, но смышлёные монашки добавляли в утреннюю мочу кагор и следили за степенью прозрачности смеси: прозрачная — значит зачатие совершилось. Это тоже не вполне шарлатанство, так как моча беременной, возможно, реагирует с солями винной кислоты несколько иначе, чем у обычных.

6) Регулы — месячные, менструация.

Глава XV: Тот самый день ?

ГЛАВА XV: ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ ?

? bi? dryhtnes sond, deore mannum,

maere metodes leoht, myrg? ond tohiht

eadgum ond earmum eallum bryce.

День — господний посланник, дорогой людям

великий свет судьбы — счастье и надежда благополучным и нищим,

всем на пользу (радость).

Со времён кошмарной ночи Йоля минуло двадцать восемь дней, которые по ощущениям тянулись целый год, если не два. Снежная зима принесла в столицу Ругаланна морозную погоду, но согревались выжившие горожане не пламенем очагов, а у погребальных костров. Сотни из пылающих огненных цветков распустились посреди сугробов, и этой скорбной поляной уцелевшие провожали в последний путь тех, кто пожертвовал собой ради их спасения.

В плавание отправилась и подожжёная ладья с Гудой, которую хоронили со всеми почестями как настоящего правителя и воина, а не женщину-регента — поступить подобным образом повелел лично Сигурд.

На этом, впрочем, благие дела ярла Хордаланна закончились. Войска его так и остались в наполовину сожжённом и разрушенном городе, и даже прибавились за счёт нескольких прибывших с опозданием кораблей с хирдаманнами из Хордагарда.

Преданные темноволосому викингу люди патрулировали улицы денно и нощно, пресекая любые попытки выразить недовольство или же восстать, сам старший сын Атли обосновался в длинном доме и наконец-то почувствовал себя полноправным хозяином земель, которые желал сделать своими ещё его отец.

Словно крысы, спасающиеся с драккара перед бурей, сбежали из города и наёмники бастарда; кто-то из них успел захватить награбленное, кто-то спасал единственную ценность, остававшуюся у них — собственную жизнь, ибо много их полегло в ту жуткую ночь и на следующий день. А вот Инга Трёхпалого и след простыл. Переодетого в женщину мерзавца искали на каждом углу, перевернули каждый дом в Эгерсунне и окрестностях, но обнаружить так и не сумели — что, если и взаправду был он воплощением бога Локи, как перешёптывались некоторые из стариков?

Пусть мир полноценно и не вернулся в Ругаланн, постепенно жители столицы и других поселений области начали возвращаться к привычному укладу вещей и своим рутинным занятиям. Рыбаки вышли с сетями в море, ремесленники распахнули двери пустующих лавочек, кузниц и кабаков; строители и добровольцы приступили к восстановлению столицы. Работы им предстояло немало.

Ульв, раненый Свенельд и малолетний сын Гуды — Альрик, наследник Эгерсунна, также остались в длинном доме. Сигурд называл их своими почётными гостями и лишь изредка выпускал в город, непременно в сопровождении преданных ему людей и огромного Бьорна — как бы он их не величал, было понятно, что для темноволосого викинга, грезившего о власти, они были всего лишь пленниками.

Из деревеньки на окраине области вернулась к мужу и сыну вывезенная оттуда ранее Ингеборга, и семья наконец-то воссоединилась, причём вместе с Мией — за это время старшему брату Свенельда не было до неё никакого дела, и лишь один раз он совершил формальный визит в избушку корабела. Не то, чтобы поинтересоваться у Варди тем, какое время займёт строительство ещё двух дюжин боевых кораблей, не то, чтобы передать девушке драгоценный подарок в виде золотой цепочки и такого же креста изящной работы.

Отказать Мия не могла — кто знал, что мог выкинуть этот вспыльчивый военачальник в случае, если она не примет этот дар? Чувства и эмоции и без того покинули несчастную, словно она была дырявым сосудом, из которого вместе с содержимым вылилась сама эссенция радости и тяга к жизни.

Несколько раз она встречалась с лекаршей из длинного дома, но манипуляции последней с мочой не принесли каких-то чётких и однозначных результатов. Мысли о том, что она понесла от Инга — предателя, мерзавца и злейшего врага нынешнего самопровозглашённого ярла — точили её сердце тлетворным червем и съедали разум, не давая спать по ночам и даря безрадостностое существование днём. Больше усугубляли состояние и симптомы, которые она продолжала считать следствием своего опасного побега через Хельгард: постоянная тошнота, странное восприятие запахов и вкусов, потливость и раздражительность.

Вот только едва ли переохлаждение и общая ослабленность организма заканчивались когда-то неприятной болью в сосках и редкими выделениями из места, куда вложил свою мерзкую плоть Трёхпалый.