Трофей Его Высочества

Повинуясь жесту Анхельма, Мара подняли на ноги и подвели к завесе, в которой на несколько мгновений образовался проход. В тот же момент Герв протянул мне склянку. Быстро откупорив её, я влила в рот содержимое. И, почувствовав на языке знакомый с детства вкус укрепляющего зелья, не смогла сдержать улыбки.

Кивнула Хельму, пытаясь сказать взглядом, что со мной всё хорошо. Но он всё равно оставался напряжённым. Прости, братик, но сейчас я ничем больше не могу тебе помочь.

Едва с Мара сняли ошейник и путы, как он бросился ко мне и сгрёб в объятия. Прижал к себе очень крепко и бережно. Но тут же отстранился, вглядываясь в мои глаза.

– Голова не кружится? Руки не немеют? Мия! Не молчи! Скажи, что-то болит? – Он был безумно взволнован. Касался моего лица дрожащими пальцами, не в силах совладать с собой.

– Всё хорошо, – я накрыла его ладонь своей. – Я прекрасно себя чувствую. Не волнуйся.

– Герв! Целителя! Немедленно! – зло рявкнул Мар.

Вперёд вышел один из сопровождающих кронпринца. Поклонившись, он взял меня за руку и прикрыл глаза. А спустя полминуты тяжёлой тишины, сообщил, что повреждений нет, а следы яда почти пропали. И вот когда всем вокруг стало понятно, что моей жизни ничего не угрожает, разговор пошёл иначе.

Два принца противоборствующих держав не собирались друг с другом церемониться. Анхельм требовал прекращения военных действий и возврата захваченных территорий. А Гервин не собирался сдаваться и соглашаться на его условия. Да только у Хельма имелись серьёзные аргументы в виде погруженных в странный магический сон короля и королевы, а также министров и остальных обитателей жилого крыла дворца. У него было средство их всех разбудить, но он в красках обрисовал противнику, что будет с заложниками, если не вернуть их в реальность в течение суток. Увы, в этом случае возвращать станет уже некого. Их души просто уйдут за грань. А найти антидот за столь короткий срок не сможет ни один маг.

Гервин долго не желал сдавать позиции. Но постепенно ему всё же пришлось пойти на уступки. Он выторговал жизнь отца в обмен на вывод войск из южной части Вергонии. Согласился подписать предварительный договор о мире и провести переговоры в нормальной обстановке на нейтральной территории.

Я слушала их, сидя прямо на полу в объятиях Мара. Он в разговор не лез, но выглядел сосредоточенным. А меня обнимал крепко и не отпускал ни на мгновение.

– До сих пор не верю, что Гервин это сделал, – проговорил Анмар, гладя меня по напряжённой спине. – Это жуткий яд, но срабатывает он не сразу. И если начнёт действовать, то помочь жертве уже невозможно. Противоядие нужно принимать как можно раньше.

– Всё хорошо, – заверила я, поймав его виноватый взгляд. – Твой брат меня всё же не убил.

– Поверь, он мне ещё ответит за свою… выходку.

– Как ты? Хельм ничего тебе не сделал?..

– За меня не стоит волноваться, – с мягкой улыбкой ответил он.

В этот момент наше внимание привлёк громкий возглас Гервина. Он в категоричной форме потребовал привести сюда короля и королеву. Отказался говорить, пока не увидит их живыми и здоровыми.

Анхельм чуть подумав, согласился и отправил кого-то за царственными пленниками.

– Боишься, что решу отмстить тебе за смерть моего отца? – с горькой иронией проговорил Хельм, неспешно прохаживаясь вдоль полупрозрачной завесы.

Герв не ответил, но его взгляд исподлобья сказал многое.

– А ведь я находился в зале, когда всё это случилось, – продолжил мой брат. – И видел…

Авирский кронпринц выпрямился, а его брови поползли вверх.

– И что же ты видел?

– Что ты солгал.

Но у Гервина это заявление вызвало лишь холодную усмешку.

– А ты думаешь, было бы лучше, если бы я сказал правду?

– Зачем ты это сделал? – проговорил Хельм, остановившись напротив расслабленно стоящего Гервина. – Я не могу понять, почему?

– Из жалости, – серьёзным голосом ответил айвирец. – Мне стало жаль народ, чей король даже не снизошёл до нормальных переговоров. А когда пришло время отвечать за свои поступки и слова… поступил, как трус.

Мы с Маром переглянулись в непонимании. Судя по всему, эта информация для него тоже стала сюрпризом.

– И потому ты заявил, что лично его прикончил? – голос Анхельма звучал ровно, но в глазах горело непонимание.

Тут не выдержала я.

– А разве это не так? – спросила, переводя взгляд с брата на Гервина.

Хельм тяжело вздохнул и, повернувшись ко мне, подошёл ближе.

– Отец убил себя сам. И когда в зал пришли айвирцы, был уже мёртв. Такова правда, Эни. Его прикончила собственная ненависть и вина за совершённые ошибки.

Мар обнял меня сильнее. Сидя в кольце родных рук, я чувствовала, как сильно и резко бьётся его сердце. Наверное, лишь присутствие рядом моего принца и дикая доза успокоительного, влитого в меня Гервином, позволили принять такую правду.

– Эни. – Брат присел на корточки по ту сторону завесы и посмотрел мне в глаза. – Тебе придётся уйти со мной. Я не могу оставить тебя здесь.

Руки Мара сжались крепче, а сам он в одно мгновение напрягся, словно натянутая струна.