Трофики

В предложении имелись свои негативные моменты, но люди уже не задумывались. Сначала пятились, потом развернулись, зашагали по сужающемуся пространству между завихрениями тумана, толкались, чертыхались.

– Послушайте, а как же Борька, что с ним делать? Мы же не можем просто так его бросить… – спохватилась Ульяна, когда Олег схватил ее чуть не в охапку и поволок вперед, оттолкнув замешкавшегося Руслана.

– А что с ним делать? – истерично гоготнул Артем. – Свидетельство о смерти выписать? Да запросто! Пусть только придет, зараза, я ему такое свидетельство выпишу, он у меня навеки запомнит, что такое глупые розыгрыши! Забудь, Ульяша, все в порядке, будет тебе и Борька, и прочие удовольствия…

Взмыленные, кашляя взахлеб, они вывалились из тумана, побежали по дороге. Это была какая-то перепаханная фронтовая полоса. Дожди и ветра здесь трудились не покладая рук, от дороги не осталось и следа. Но именно сегодня здесь было сухо и безветренно. Туман остался за спиной, не стал преследовать свои жертвы, перекрыл дорогу, ближайшие к ней подступы, неторопливо растекался по пространству.

– Ну все, довольно сжигать калории, – бегущий первым Генка резко встал и согнулся пополам, уперся ладонями в колени. С него ручьями стекал пот. Остальные тоже остановились. Словно марафон отмерили – хотя на самом деле пробежали метров семьдесят. Ульяна кашляла – сильно першило в горле. Она присела на корточки, Олег пристроился рядом, нерешительно похлопывал ее по спине. Семен опять схватился за дозиметр, что-то крутил – пальцы срывались, потели очки. Туман определенно их не преследовал, расположился на заранее подготовленной позиции за околицей. Но облако уплотнялось, становилось выше, приобретало ядовитый оттенок и смысл. Ощущение нереальности происходящего не проходило. Тучи плыли низко над головой, не проливая ни капли. Плотный воздух колебался, образуя нечеткую рябь. Детали ландшафта то делались нерезкими, то обретали пугающую четкость. Деревенька оказалась не такой уж маленькой – в ней было не меньше двух десятков дворов. Большинство строений провалилось в землю, обрастало «культурными слоями». Примитивные дощато-бревенчатые избы, остатки сараюшек, курятников, загонов для скота. За ближайшим сгнившим палисадником красовался развороченный погреб, обросший бурьяном. Артем решил полюбопытствовать, отступил в сторону, раздавив кусок плетня, но не успел вытянуть шею, чтобы заглянуть в яму, как под ногой что-то затрещало, земля поплыла, и Артем в страхе отпрянул. Рогачева зашипела на него, едва не влепив пощечину.

Борька компанию не догнал, продолжал прохлаждаться где-то в тумане.

– Фигня, – не совсем уверенно заявил Артем. – Он просто двинулся в обход, обогнал нас дворами и сейчас сидит у центральной избы и ржет в кулак, зараза… Вперед, народ, навешаем ему люлей!

Теперь он возглавлял процессию – несмотря на то что Рогачева шипела в спину и подвергала критике каждый шаг. А когда он на полной скорости провалился в замаскированную канаву, она буквально выплеснула на него ведро помоев, сарказма и ненормативной лексики. Украдкой ухмылялся Руслан – хоть не только ему позориться при всех. Артем измазался в глине, выбирался из канавы, рычал от боли – в ботинок врезался огрызок проржавевшей жести непонятного происхождения. Он рухнул на пятую точку, принялся его отрывать – зазубренный край продырявил носок ботинка и впился между пальцами.

– Вот же дела, – бормотал Генка. – Коррозия металла, надо же…

– Сидеть, больной, – проворчал Семен. Он пристроился рядом с пострадавшим, осторожно взялся за жестянку, разогнул ее, вытащил – следов крови на ней, слава богу, не осталось, Артему повезло – железо воткнулось в ботинок с ювелирной точностью. Он что-то буркнул, поднялся, размял ногу.

– Я так и знала, что он притворяется, – облегченно вздохнула Рогачева. – И запомни на будущее, любимый. Любая проблема при правильном к ней подходе перестает быть проблемой.

– Надеюсь, это относится и к нашей общей проблеме, – проворчал Семен, подслеповато вглядываясь в перспективу. – Хотя бог ее ведает, с какого бока браться за ее решение. Влипли, блин…

Дальше двигались осторожно, выстроившись в колонну по одному. С опаской оглядывались – не догоняет ли туман. Но последний оккупировал дальние подступы и пока не покушался. В округе царило удручающее безмолвие. Даже вороны, совершающие облеты вверенной территории, перестали каркать и шумно хлопать крыльями. Одна из упомянутых особей сидела на кирпичном дымоходе и, склонив взъерошенную голову, наблюдала за молодыми людьми. «Пора ей в ведьму превращаться», – подумала Ульяна. Никакого движения в округе не отмечалось. Если Борька Поплавский и перемещался параллельным курсом, то делал это скрытно и толково.

Вскоре компания вышла на пустырь в центре деревни. На видном месте возвышалась невнятная кучка – из земли, истлевших досок, распавшейся бревенчатой кладки. Вероятно, во времена, о которых абсолютно не хотелось вспоминать, здесь находилось нечто вроде трибуны, молитвенного места или еще какого-то сооружения для совершения ритуальных процедур.