Трофики

Диспут кончился тем, что люди потянулись в дом. «Протестного движения» не возникло. Скрипели ступени, на которые поднимались осторожно, памятуя о первом правиле альпиниста: при подъеме должны быть три точки опоры. Заскрипела дверь – она свободно болталась в проеденных ржой петлях. Едва не вывалился брус из двери, накрыв Олежку с Ульяной. Рослый Артем придержал его, вставил обратно. Люди просачивались в дом, где остро пахло затхлостью, кашляли, вздымая клубы пыли, включали фонарики на телефонах. Перемещаться здесь следовало очень осторожно. Генка налетел на Руслана, оба наступили на одну и ту же половицу – раздался оглушительный треск! Обоих оттащили буквально за уши. А когда пришли в себя, откашлялись, прочихались и лучики света скрестились под ногами, обнажился черный провал шириной в одну половицу. Олежка пристроился на колено, посветил под дом. Виднелась только пыль, встающая столбом, и запах из дыры сочился такой, что тошнило.

– Ограничим запрещающими знаками, – сумничал Генка. И сплюнул в сердцах. – Вот же хрень, почему мы постоянно куда-то проваливаемся?

В «интерьере» было мрачно, уныло, и совершенно не хотелось здесь жить. Обстановка первого этажа запутанностью не отличалась. За входной дверью находился просторный холл – и в воображении сразу же нарисовались безумные старообрядческие радения: хороводы, песнопения, экстатические вопли и телодвижения под снисходительным, но пристальным взором кормщика. Здесь вполне могли происходить такие непотребства, места было вдоволь – и для коллективного самобичевания, и для веселых хороводов, и для свального греха, логично вытекающего из первого и второго… Бревенчатые стены подвергались гниению и распаду, но пока держались. Пугающе провис потолок, с него свисали пакля и паутина, которые гладили макушки, вызывая зверски неприятные ощущения. На равном расстоянии друг от друга располагались три дверных проема.

Двери не сохранились, выпали и сгнили косяки, уцелела лишь бревенчатая кладка. Похоже, к строительству избы подходили серьезно – даже стены между помещениями были выложены из бревен. Путь на чердак был закрыт – от лестницы уцелел лишь обрывок примитивных перил, под которыми валялась горка пыльной древесины. Люди подавленно молчали, блуждали по комнатам, стараясь наступать на две половицы одновременно, освещали фонарями предметы «декора и интерьера». В помещениях сохранились какие-то шкафы, настенные полки, распавшиеся столы и стулья. В одной из комнат, не отличающейся кубатурой, присутствовала железная кровать. Все тряпичное давно распалось и сгнило, ржа разъела и порвала панцирную сетку, и обе половинки сложились «шалашом». В соседней комнате тоже имелась кровать – деревянная, она давно превратилась в труху. Царила пыльная разруха. Паутина причудливых конфигураций свисала с обломков мебели, словно вуаль, смотрелась диковинно, угрюмо, будто материализовалась из мрачной сказки. На южной и восточной сторонах зияли оконные проемы – такое ощущение, словно их обстреливали из пушек. В комнате на западе, где от обстановки остались лишь кучки древесины, а с дыр в потолке свисали побеги вьюнов, окно было забито досками. Отпечатков подозрительных сапог в доме не нашли – хотя вполне возможно, что сами же их затоптали. На полу посреди комнаты валялся рваный половик. Удивительно, что он не истлел полностью. Возможно, бросили его сюда уже после «начала времен», а возможно, жесткая просмоленная солома, из которой он был сплетен, имела запас прочности. Ульяна скептически его обнюхала, отодвинула носком кроссовки. Вскрылась старая, обитая кованым железом крышка подпола. Она покоилась в пазах и в целом смотрелась прилично. На ней имелся даже засов – в данный момент не задвинутый, а в полу – сплющенная скоба. В спину уже дышали все присутствующие. Крышка подпола выглядела как-то… непредсказуемо. Опустился на корточки страдающий нехваткой кругозора Артем, сделал попытку оторвать крышку от створа. Компания возмущенно загудела.

– Да ладно вам, – фыркнул Артем. – Чай, не ящик Пандоры.

– А вдруг? – засомневался Олег, бесцеремонно отстранил товарища, нагнулся и точным ударом черенка вогнал засов под скобу – он оказался не настолько проеденным ржавчиной. Олег удовлетворенно хмыкнул: – Вот так-то лучше, пусть не лезут.

– Кто? – не поняла Алла.

– Да мало ли, – пожал плечами Олег. – Кто тут обитает – гремлины, гоблины, хоббиты…

– Ваххабиты, блин, – проворчал Генка.

Половик аккуратно вернули на место, и знакомство с местностью продолжилось. Западное помещение в качестве убежища выглядело наиболее удачным – в нем было заколочено окно. Ульяна подглядывала в щель между досками. Таинственная субстанция озерного происхождения уже подбиралась к дому, желтоватые завитки ползли по траве, формируя узоры, в которых почти не оставалось просвета. Тотальная муть центральную избу пока не поглотила, но была уже рядом. Соседние развалины она завуалировала, неумолимо приближалась.