Троя. Герои Троянской войны

То был мужчина лет сорока, высокий и поджарый — его природная гибкость стала еще виднее благодаря сильной худобе и густому загару, покрывавшему тело сплошь, потому что он был почти нагим. Единственной его одеждой было подобие плаща, сделанного из двух козьих шкур и в жаркие дни спасавшего спину от ожогов. Сейчас этот плащ, превратившийся за пару лет в клочковатые лохмотья, был перекинут через левое плечо и в талии подхвачен сыромятным ремнем. При таком наряде довольно странно выглядели самые настоящие, когда-то прочные и даже красивые сандалии, от которых теперь оставались только сильно разбитые подошвы да остатки прежде высокой шнуровки — каждый ремешок был связан из обрывков и кусочков. На сыромятном поясе висели нож в самодельных ножнах и мешочек, в котором, судя по небольшим размерам, могло быть огниво.

Лицо человека, такое же черное от загара, было тоже худым, от природы тонким и немного резким, но достаточно правильным. Морщины, перерезавшие лоб, и жесткие складки возле губ делали его старше, а нечесаные и грязные, грубо подрезанные ножом волосы и борода, когда-то светло-каштановые, а теперь выгоревшие на солнце и серые от пыли, создавали бы ощущение безумия и одичания, если бы не спокойный, острый, полный воли и силы взгляд серых умных глаз.

Человек смотрел на море. Он не любовался бурей, хотя обычно любил это делать — ревущий шторм часто был в союзе с бурей, сокрушавшей его душу, хотя он ничем и не выдавал ее. Однако сейчас его напряженный взгляд был устремлен на два темных силуэта, мелькавших между волнами. То были корабли. Буря застала их в открытом море, но сила шторма была такова, что кормчим и гребцам не удавалось управлять движением, и волны неумолимо несли оба судна к скалам, которых из-за штормовой мглы мореплаватели могли издали и не заметить. Впрочем, они не сдавались, стараясь направить корабли вдоль прибоя, чтобы пройти мимо берега и снова оказаться в открытом море. Одному из кораблей это уже почти удалось — он шел, сильно кренясь, то и дело взлетая на гребни водяных гор, но с каждым взлетом отвоевывая небольшое расстояние. Второй тоже готов был отдалиться от опасных утесов, но на его пути была невысокая скалистая гряда, лишь чуть выступавшая из воды, и, возможно, кормчий не видел ее — корабль шел прямо на рифы.

Смотревший с утесов человек понимал, что ничем и никак не поможет этим мореплавателям — они бы не увидели и не услышали его, вздумай он закричать или замахать им руками с вершины скалы. Его и в ясную погоду отсюда не заметили, когда год назад мимо этого берега прошел и скрылся в голубом мареве чей-то корабль. Тогда он со всей возможной скоростью спустился со скал, рискуя сорваться и разбиться насмерть, он поплыл за этим кораблем и едва не утонул, потому что плыл до изнеможения и, поняв, что не угонится за судном, с огромным трудом вернулся к берегу. Он надеялся тогда, что его спасут…

От этих терпящих бедствие путешественников он не мог ждать спасения — они сами были на грани гибели. И он от всего сердца желал им спастись, хотя ему это ничем не помогло бы.

Вот новая волна толкнула ближний корабль прямо к косе рифов. С высоты утеса человек не мог слышать оглушительного треска — все поглощал рев моря, однако он увидел, как корабль подскочил, ударившись о камни, как упала его мачта и взлетели вверх резко поднятые гребцами весла. Пять или шесть человек посыпались за борт. Тотчас кормчий дал резкий поворот рулю, и корабль, как ни странно, не потерявший плавучести, отвернул от каменной гряды. Он еще не тонул, и люди в нем еще пытались спастись.

— Какое мужество! — прошептал наблюдатель, невольно стиснув кулаки и задерживая дыхание. — Как у них хватает духа еще бороться… Ого! А что это делает второй!? Афина премудрая, да он с ума сошел!

Второе судно, с которого явно видели беду, постигшую первый корабль, вместо того, чтобы продолжать движение прочь от берега, поспешило на помощь! Точный поворот рулевого весла направил его прямо к накренившемуся, начавшему наполняться водой судну. Вот громадная волна воздела тот и другой корабли вверх, и невредимый подлетел борт о борт к раненому. Наблюдатель видел, как с поврежденного судна один за другим прыгнули на другое человек пятнадцать гребцов. Затем волны разъединили корабли, но упрямый спасатель вновь пошел на сближение, хотя масса воды несла и несла их к утесам.

— Вот что-то новое в человечьем мире! — вновь прошептал наблюдатель. — По крайней мере, что-то редкое и очень особенное… Ведь было ясно, что их не спасти. Да, а вот они их спасают… Ну! Неужели опять сумеет?

Ловкий кормчий сумел. Корабли снова сблизились почти вплотную, и еще человек десять совершили отчаянный прыжок с борта на борт. Правда, на этот раз расстояние было больше, и двое упали в воду, но одного из них подхватили и вытащили гребцы с целого корабля.