Троя. Герои Троянской войны

Глухой и мощный гул, присоединившийся к вою бури, привлек внимание человека на утесах, и он, повернувшись в ту сторону, откуда этот гул шел, тихо выругался. По бушующей массе моря, сметая пенные горбы волн, шла волна, возле которой эти страшные валы становились маленькими и безобидными. Она была высотой с могучее дерево, либо с башню.

Наблюдатель не удивился этой волне. Во время бушевавших здесь прошлогодних штормов он дважды видел такие — должно быть, в этих местах они рождались не так редко. Как ни велика она, до вершин утесов не достать и ей. Но что теперь будет с терпящими бедствие кораблями?..

Гигантская волна, воя, как сотня бешеных быков, ударилась о скалы, взмыла пенными лохмами до середины их склонов, смешала все в серой мокрой мгле. За нею обвалилась черная, подобная пропасти яма, затем вновь вздыбились украшенные пеной валы, но теперь они уже не казались такими грозными и страшными — чудовищный вал посрамил их величие.

Человек на утесе всмотрелся в кипящую массу воды, пожалуй, и не надеясь увидеть корабли, просто желая убедиться, что их больше нет. Однако, тут же увидел и тот, и другой. Вернее, останки одного из них, вздыбившиеся у подножия его скалы и постепенно сползавшие назад в море, и темную точку второго корабля, конечно, того, что был неповрежден. Он был уже страшно далеко, отброшенный волной-исполином на несколько стадиев, и ветер гнал его дальше и дальше. Даже если бы сумасшедший кормчий вздумал вновь повернуть в надежде помочь еще кому-то, кто не успел перебраться с разбитого корабля на его судно, теперь это уже не удалось бы сделать.

— Сколько их оставалось на первом корабле? — пожав плечами, прошептал наблюдатель. — Десятка полтора-два… Ну… Будем считать, что им повезло — они, по крайней мере, утонули, а не выбрались на этот берег. Утонуть, вероятно, безопаснее… Однако удивительнее всего, что второй корабль устоял перед водяной горой, хотя был еще и с лишним весом! Ну и кормчий у его руля…!

Говоря так, он поднялся, не собираясь никуда идти, а лишь для того, чтобы размять затекшие ноги и плечи и затем снова устроиться между выступами утеса, защищавшими его от ветра и сырости. Он видел, что шторм продлится, по крайней мере, до вечера, а значит, ему едва ли удастся отыскать еще какой-нибудь пищи — все окрестные гнезда, до которых можно было добраться, он разорил еще в прошедший день. Искать другое пристанище в такую непогоду тоже было неразумно, и человек решил остаться на месте. В конце концов, можно пожевать молодые побеги сосны, они мало утоляют голод, но придают сил.

Он откинулся на поросший тощим мхом камень и закрыл глаза. У него не выходили из головы корабли. Эти мореплаватели вели себя необычно. Словно страшный шторм, который обычных людей поверг бы в ужас и лишил воли, вообще их не напугал, словно они привыкли сражаться и не с такими опасностями, словно постоянно бывали на грани смерти… Что ж, встречаются бывалые мореходы, которые и вправду привыкают мериться силами со смертью. Но у таких не в привычке подходить вплотную к тонущему кораблю и спасать его гребцов. Они помнят — в море каждый спасается сам. А у этих все было по-другому. Кто они такие?

— Впрочем, кто бы они ни были, — вновь заговорил он сам с собою, — я их больше не увижу. А жаль!

И, поняв, что ему больше не хочется смотреть на бушующее море, человек на утесе закрыл глаза и задремал, не обращая внимания на рев и грохот внизу.

Глава 2

— Какого сатира рогатого тебе понадобилось кидаться за борт? Что тебя смыло, я не поверю, и не пытайся меня в этом уверить!

— Да я и не пытаюсь. Если бы ты не стоял, как приклеенный, у руля, милый мой брат, а тоже прыгнул бы на второе судно, я бы остался с тобой.

— Но я не мог оставить руль! Тогда нам вообще не удалось бы сблизить корабли. Тут и моей силы едва хватило. Прыгнуть я просто не успел. А ты взял и кинулся меня спасать… Что, я сам бы не выплыл? Это было глупо, Ахилл!

Сказав так, Гектор с досадой швырнул в море половинки пустой раковины. Таких раковин шторм выбросил на прибрежные камни не один десяток, и братья, собрав их в кучку, выбирали наиболее съедобные и, вскрывая лезвием ножа, проглатывали их обитателей. Море выкинуло на берег и немало рыбы, но в том месте, где троянцы спустились к воде, успели похозяйничать чайки, они паслись тут целым стадом, а идти дальше по скользким валунам, облепленным еще более скользкими водорослями, молодым людям пока не хотелось.

Несколько часов, до самого заката, они, помогая друг другу, боролись с волнами, не давая ни выбросить себя на острые скалы, ни утащить далеко в море. Когда стемнело, и шторм ослабел, братья решились подплыть к одному из утесов и при неверном свете звезд сумели ухватиться за неровности камня и взобраться на осаждаемый волнами уступ. Здесь было достаточно места, чтобы лечь, и троянцы в полном изнеможении растянулись на жестком и мокром ложе. У них не было сил говорить. Оба про себя молились за своих близких, за тех, кого гигантский вал, уничтоживший их поврежденное судно, унес на втором корабле.