Троя. Герои Троянской войны

— Мое великодушие не беспредельно, — покачал головой базилевс. — Единственное, что я хочу знать, чтобы решить, кто здесь все же должен быть наказан, это история нападения на Телемака. Кто убил наших слуг и пытался убить моего сына? Кто из вас?

В зале снова послышался шум, причем большинство женихов были искренне изумлены, и проницательный Одиссей сразу это заметил.

— Неужели кто-то мог такое сделать?! — возмущенно вскрикнул Аросий. — Кто-то напал на тебя, Телемак?

— Мы можем это подтвердить, — проговорил Гектор, тоже внимательно следивший за общей реакцией. — Если бы Ахилл не вытащил стрелу из спины царевича, или если бы эта стрела вошла чуть-чуть глубже, у Одиссея не было бы сына. И вряд ли ваш царь сможет простить вас, не узнав, кто совершил эту гнусность.

— Клянусь, что я об этом даже не слышал! — произнес с жаром Эвримах. — Могу дать клятву у алтаря.

— Я тоже, — подхватил Аросий.

— И я! — закричал кто-то с другого конца стола.

— И я!

— И я!

— Все поклянетесь, или как? — усмехаясь, спросил Одиссей.

— Я скажу, кто это задумал и кто это сделал! — вдруг завопил Лейод. — Я знаю, я слышал, как он отдавал приказания! Вот он! И он же стрелял в Телемака!

Дрожащей от возбуждения рукой афинянин указывал на Алкиноя.

Все ахнули, пораженные. И более всех, вероятно, был поражен сам Алкиной.

— Ах ты… Ах ты, шакалье отродье! — хрипло выдохнул он, вскакивая и бросаясь к Лейоду. — Я убью тебя, ублюдок!

У собравшихся в зале не было никакого оружия, но Алкиной и голыми руками мог бы придушить своего вероломного приятеля, однако Ахилл, вытянув руку, перехватил его за локоть и резко отбросил назад.

— Кому здесь быть убитым, не тебе решать! — спокойно сказал герой.

— То, что мы слышали — ложь? — спросил Одиссей, в упор глядя на Алкиноя.

— Нет! — лицо молодого человека залила пунцовая краска, глаза лихорадочно блестели. — Нет, я действительно согласился с тем, что твоего сына нужно убить, царь. Когда он собрался плыть в Эпир, Лейод, да, да, именно он, сказал мне, что удобнее всего нам будет, если царевич не вернется на Итаку. Тогда никто уже не помешает нам овладеть царицей. Он и придумал, как осуществить убийство, он и подкупил раба, которого, когда все было кончено, сам же убил… Раб должен был выбежать на берег и позвать Телемака, когда корабль будет проходить мимо бухты… Как я понимаю, так он и сделал.

— Вранье, вранье! Вранье! — завизжал Лейод. — Это все его рук дело! Я просто его боялся и не мог ему противостоять! Это он хотел смерти Телемака! Он! Я ни в чем не виноват, царь!

— А ну замолчи! — возвысил голос Одиссей, и афинянин сразу умолк. — Нелегко разобраться, кто из вас лжет… А почему вы решились убить моего сына, зная, что я могу быть в Эпире, так близко от Итаки, и могу явиться и узнать о вашем преступлении? Ну, Алкиной?

— Мы… подумали, что если это даже действительно ты, — проговорил молодой итакиец, — то, вернувшись, ты едва ли легко докажешь, кто ты такой. А если за это время твоя жена выйдет замуж, то вступить в свои права тебе будет еще труднее. А если говорить все до конца…

— Да уж, говори до конца! — грозно нахмурившись, сказал Одиссей.

— А если говорить до конца, то Лейод намекнул мне, что гавань здесь одна, и можно не дать тебе возможности появиться в городе. Но главным было не допустить твоей встречи с Телемаком. Поэтому Лейод отправился в бухту и напал на твоего сына. Воины там были и его, и мои, но им мы даже не объяснили, на кого предстоит напасть, и зачем. Догадываться они могли, однако их винить не в чем — они целиком зависят от нас.

— Этот, по крайней мере, не так мерзко труслив и более честен, — произнес Гектор, выслушав слова Алкиноя. — Но это не доказывает, что он говорит чистую правду.

— Я, я знаю, как оно было на самом деле! — послышался вдруг звонкий женский голос. — Меня выслушайте!

Растолкав сгрудившихся в середине зала женихов и слуг, вперед выбежала рабыня Меланто, растрепанная, с бледным, как свежий холст, лицом. В ее глазах стоял ужас, вероятно, она понимала, что идет на верную смерть, но не остановилась и не заколебалась и, подбежав к Одиссею, кинулась ему в ноги.

Растолкав всех, вперед выбежала Меланто и кинулась в ноги Одиссею

— Царь, я все знаю, я все слышала, клянусь Афиной! Алкиной в тот день, когда чуть не убили Телемака, был во дворце, это все слуги смогут подтвердить, если ты их спросишь. Да, он тоже хотел его смерти, но только потому, что это Лейод его убедил! Я слышала их разговоры, я все слышала! И это все Лейод придумал, а теперь врет и сваливает на другого!

— Она все это выдумывает, потому что спала с Алкиноем! — заорал афинянин. — Она оговаривает меня!