Троя

– Ну что же, достойные мужи! Если кто-нибудь может бросить лучше, то пускай попробует!

– Хвастунишка! – прошептал Гектор, сжимая зубы, чтобы вновь не застонать от наливающей плечо и шею жестокой боли, и опуская глаза. В метании диска он был первым много лет подряд.

И вот тут в наступившей тишине прозвучал голос, заставивший победителя вздрогнуть:

– Я! Я брошу лучше!

Ахилл встал и сделал шаг вперед. Стадион замер, потом зашумел и снова сник.

– Великий царь! – базилевс повернулся к креслу Приама. – Я не троянец, я – твой гость на этом празднике. Имею ли я право принять вызов благородного Энея?

– Да, ты имеешь право, богоравный Ахилл! – пряча улыбку, ответил царь. – И ты окажешь нам честь, приняв участие в наших состязаниях.

Эней медленно отступил, давая дорогу ахейскому герою.

– Тут мало силы, Ахилл! – проговорил он тихо. – Тут надо иметь привычку. Ты часто состязался в метании диска?

– Лет пятнадцать не состязался, – сказал Пелид спокойно. – Но все же решусь оспорить твой золотой венок, отважный Эней, победитель раненых!

Он стал на черту, поднял к плечу диск, помедлил, вспоминая, какое движение совершали троянцы перед броском, затем плавно повернулся, почти взлетел на левой ноге, посылая вперед правое плечо и... Диск взлетел, перекрыв все пространство стадиона, и упал на землю в пяти локтях от передних сидений противоположной стороны.

Зрители онемели. Несколько человек вскочили и подбежали к диску, чтобы убедиться, что он упал именно туда, куда упал, и приподнять его, проверяя, прежний ли у него вес. Диск покрыл расстояние, на половину больше того, на которое послал его Эней.

– Это невероятно! – вырвалось у Приама, в то время как среди троянцев нарастал восторженный шум – Как... как ты сумел его туда забросить, Ахилл?

– Я очень старался не бросить его дальше, иначе он мог попасть в кого-то из зрителей, – просто ответил герой.

Его слова услышали многие, и отдельные вопли перешли в рев. Троянцы славили своего бывшего грозного врага, ликуя, что эта страшная рука, способная совершить такой бросок, уже никогда не будет угрожать никому из них.

– Эвоэ! Слава великому Ахиллу!

– Слава величайшему из героев!

– Эвоэ!!!

– Венок мой! – спокойно сказал Ахилл, подходя в ошарашенному Энею и протягивая руку.

Он ждал вспышки злобы. Но, к его удивлению, сын Анхиса почти спокойно подал ему венок и выдавил, смущенно глядя в сторону:

– Мне остается благодарить тебя за то, что ты не оспорил мою награду в кулачном бою.

– В следующий раз, – твердо сказал Ахилл, уверенно надевая венок. – Хотя я думаю, что в следующий раз победит Гектор, а с ним я состязаться не буду. Не то еще проиграю.

Глашатаи объявили перерыв перед состязаниями поэтов и музыкантов, которых собравшиеся ждали с особым волнением – в годы войны служители Аполлоновых муз писали мало музыки и стихов. Многие из них пали в битвах, и троянцы гадали, кто выйдет теперь помериться силами перед золотым Троянским Конем?

– Может быть, тебе вернуться во дворец? – спросил Ахилл Гектора, который, умывшись и вновь надев праздничные хитон и плащ, уселся на прежнее место.

– Это все заметят, – покачал головой Гектор – Хватит и того, что я у всех на глазах валялся на земле и корчился от боли... Ничего, не бойся, уже отпустило. А ты хорошо проучил Энея!..

– Мне следовало вызвать его на кулачный бой! – отозвался Ахилл. – Но я мог убить его, и рухнуло бы все, чего мы с таким трудом добились...

– Хорошо, что ты сдержался! – Гектор усмехнулся, невольно вспомнив испуганное лицо Энея, когда тот вопрошал собравшихся, не станет ли ктонибудь оспаривать его венок за кулачный поединок. – Я уверен, что он ударил меня без злого умысла. Просто нашел слабое место, не думая, что это может быть очень опасно...

– И тебе на самом деле больше не больно? – хмурясь, спросил Ахилл.

– Почти.

– Лучше бы тебе завтра не вылезать из бассейна и из постели...

– Этого не получится, – вздохнул Гектор. – Я ведь говорил тебе, помнишь, что на другой день после праздника Аполлона всегда иду на рассвете в храм на холме и приношу там жертву. И завтра пойду.

В это время к базилевсу сзади подошла Авлона и, потянув его за складку хитона, прошептала:

– Мне надо с тобой поговорить!

– Говори, – немного удивленно произнес Ахилл.

– Нет! – покачала головой лазутчица. – Пусть нас не слышат.

Герой пожал плечами и, встав со скамьи, отошел вслед за маленькой амазонкой за ограду стадиона. В нескольких словах девочка рассказала ему о подслушанном разговоре во внутреннем дворе Приамова дворца.

– Я не знаю, что это все значит, но мне это не понравилось, – сказала девочка с необычной, взрослой серьезностью. – Я решила, что расскажу тебе, а ты уже, если захочешь, скажи Гектору или кому-то еще. Что-то они там плохое придумали.

– Наверное, ты права.

Ахилл уже собирался вернуться и сообщить все услышанное своему другу, но тут со стороны ахейского лагеря донеслись крики, настолько громкие и отчаянные, что их было слышно даже на таком немалом расстоянии, а вслед за этим на дороге показался бегущий во всю прыть человек.