Троя

Разбойники шли открыто, никого не опасаясь. Они знали, что места эти теперь пустынны. Прежде их предводитель, известный всему побережью морской грабитель Пейритой, никогда не осмелился бы пристать так близко к Троянской гавани: воины Приама как-то проучили его за попытку напасть на одно из прибрежных селений, и с тех пор хитрый разбойник избегал приближаться к Трое – хотя, бывало, и нападал на троянские суда. Теперь ему некого было бояться.

Трое разбойников отошли уже далеко от берега. Лес на склоне стал гуще, и они вглядывались и вслушивались, рассчитывая найти добычу. И вдруг старший из них, Фол, тот, у которого шаль была продета через серьгу, громко присвистнул:

– Эгей, друзья! А посмотрите-ка, какая дичь пасется на том берегу!

Они как раз подошли к широкому ручью. Это был один из горных притоков Скамандра. Ручей, в это время года очень полноводный, мчался, петляя меж камней и небольших зеленых островков. На другом его берегу заросли расступались, и приятели увидели, как к воде спускается высокая, стройная девушка, закутанная в длинный плащ. С ее головы ниспадало темное простое покрывало, которое она отбросила на правое плечо, чтобы удобнее нести на левом плече большой глиняный кувшин. Она была красива, и у разбойников разом мелькнула одна и та же мысль...

– Эй, постой-ка, козочка! – крикнул Тавик. – Выходит, тут все же кто-то живет. Ответь бедным путникам, откуда ты взялась?

– Тут поблизости наше селение, – ответила девушка на правильном критском наречии. – Оно небольшое, и людей в нем мало. А кто вы такие?

Ни в ее голосе, ни в ее позе не было и тени страха. Большие синие глаза смотрели на разбойников спокойно и вопрошающе.

– Мы-то? – Фол засмеялся. – А мы – морские божества. Носимся-носимся по волнам, а нет-нет где и пристанем. Не согреешь ли нас после холода морских волн? Сейчас ведь шторма, и в море неуютно.

– Если вы ко мне перейдете, то и поговорим, – голос девушки был попрежнему ровен. – А я не хочу мочить одежду.

– Что-то очень уж она непуглива! – пробормотал третий из грабителей, Листон, тот самый, что повязал египетский платок поверх фригийской шапочки. – Может, сходим на корабли и позовем еще людей, а Фол?

– Чтоб она им и досталась? – ответил тот ехидно. – Давай-ка поспешим, не то, пока мы прыгаем по этим камням, красотка-то и убежит!

И чтобы этого не случилось, он, вступая в быстрые струи ручья, скинул с плеча лук, наложил стрелу и прицелился в девушку, рявкнув:

– А ты стой тихо, перепелочка, не то прежде, чем тебя ощипать, я попорчу твои ножки!

– А я не убегаю от вас, – теперь в голосе девушки уже почти явно звучала насмешка. – Идите, идите сюда!

– Может, это нимфа? – со страхом проговорил трусоватый Листон. – Почему она не боится?

– Видно, мы ей нравимся! – хихикнул Тавик и, первым выскочив на берег, кинулся к девушке.

Он успел лишь схватиться за край ее плаща, чтобы грубо его сорвать. Удар кувшином пришелся прямо в висок, и разбойник рухнул головой в ручей, не успев и охнуть. Фол, опомнившись, натянул тетиву, но в воздухе сверкнуло лезвие боевой секиры, и он упал с рассеченным лбом.

Завопив от ужаса, Листон повернулся, чтобы бежать назад, на другой берег, но услышал за своей спиной повелительный окрик:

– А ну иди сюда, или вторая секира будет торчать из твоей спины! Быстро, я сказала!

Он обернулся и помертвел. Плащ девушки лежал на земле у ее ног, и она стояла перед ним в короткой черной тунике и в боевых сандалиях с высокой шнуровкой, держа наготове свое страшное оружие. Спокойные синие глаза смотрели на разбойника зло и беспощадно.

– Амазонка! – простонал он, и его колени дрогнули. – Я пропал!

– Пропадешь, если по счету «три» не будешь рядом. Раз, два...

– Я уже здесь! – и он упал к ногам воительницы, понимая, что она не шутит и убьет его так же легко, как его приятелей, вздумай он ослушаться. – Что... чего... чего ты хочешь?

– Царь Трои хочет говорить с тобой. Иди за мною. А чтоб тебя снова не повело в сторону, я тебя свяжу.

– Царь Т... Тр... Но ведь...

– А будешь болтать, отрежу уши! Твой язык нам еще понадобится!

– Итак, – спросил час спустя Гектор, разглядывая одуревшего от страха разбойника, – ты с одного из кораблей Пейритоя... А ведь отец запретил ему появляться в этих водах! Что ему нужно?

Царь великой Трои сидел на грубой деревянной скамье, возле оплетенной виноградом стены старой хижины, в спокойной и небрежной позе, будто занимал отцовский трон. Траурный темно-синий хитон, пятнистая шкура пантеры на плечах, сколотая серебряной застежкой, и, вместо венца, широкий кожаный ремень, подхвативший густые волосы – все это прихотливое великолепие нищеты, вместе с могучей фигурой и тонким прекрасным лицом молодого царя, придавало ему особенное, ни с чем не сравнимое величие.

– Что нужно Пейритою? – повторил он, и разбойник содрогнулся под его взглядом.

– О... он... мы хотим захватить корабли! – с трудом выговорил Листон.

– Какие корабли? – удивился Гектор. – Здесь нет никаких кораблей.