Троя

Царице той весною исполнилось пятьдесят три года, она была на двадцать лет моложе своего мужа. Приаму, несмотря на все постигшие его в последние годы горести и лишения, всегда давали меньше его настоящих лет, но Гекуба, пожалуй, выглядела еще лучше: даже сейчас, после семи дней бессоницы, слез, отчаяния, она казалась женщиной лет сорока, величавой, полной сил и даже еще красивой. Она родила на свет восемнадцать детей и всех их сама выкормила, но ее стан остался стройным, а грудь высокой, хотя и утратившей пышность и свежесть. Лицо, в первые дни после поразившего ее горя бледное и окаменевшее, теперь, с пробуждением надежды, вновь окрасилось нежно-смуглым румянцем, в годы ее юности сводившим с ума всех мужчин, кто хоть раз ее видел. У царицы были карие глаза и каштановые, с золотым отливом волосы, в которые уже ворвалась седина, но их было слишком много, чтобы несколько седых прядок могли быть заметны в этой густой массе.

– Когда же ты встретишься с Ахиллом? – спросила царица мужа.

– Осталось четыре дня.

– Ах да, я знаю... Целых четыре дня! О, боги, боги!

Поймав тревожный взгляд царя, женщина тут же вновь встала, взяла его руки в свои и сказала, глядя ему прямо в глаза:

– Не бойся, я не выдам себя, не проговорюсь, не нарушу ничем твоих намерений, Приам. Ты знаешь меня. Если бы я только захотела... У меня ведь есть свои преданные рабы и воины, и я могла бы давно послать лазутчиков, начать искать. В конце концов, вблизи ахейского лагеря не так много мест, где Ахилл мог бы спрятать нашего сына. Но нет, не смотри с таким испугом: я знаю, что этого нельзя делать... Только скажи мне, во имя Аполлона, ты веришь Ахиллу? Ты веришь, что это – правда? И что Гектор действительно жив? А если...

– Нет! – почти резко перебил жену царь Трои – Ахилл мне не лгал, я это видел. Я слишком хорошо знаю людей, как и ты, моя прекрасная царица. И я ясно вижу, что этот человек не из тех, кому удается ложь. И для чего ему меня обманывать? Ему нет от этого никакой выгоды.

– Но, может быть, он хочет заманить тебя в ловушку?

Приам усмехнулся.

– Я и так был в его руках, когда пришел к нему один... И потом, поверь мне, жена моя, еще раз говорю: этот человек не коварен и не хитер. Хотя умен необычайно и не по летам многое понимает. Нет-нет, он меня не обманывает ни в чем. И его желание остановить войну тоже искреннее. А теперь взгляни-ка, что я получил сегодня еще до рассвета!

Он протянул Гекубе тонкую трубку свиного пергамента, и та, взяв ее, поспешно развернула. Пробежав глазами первые строки, она ахнула.

– Пентесилея! Царица амазонок!

Царь кивнул.

– И, как видишь, она пишет, что готова прислать отряд своих женщин-воинов на помощь Трое. Амазонки – большая сила.

– Кто привез письмо? – спросила царица, и ее тонкое выразительное лицо напряглось.

– Привезла амазонка, совсем юная – она добралась со стороны гор, к западным воротам. Я уже отправил с нею ответ.

Гекуба побледнела, потом ее лицо опять загорелось румянцем.

– И что ты ответил царице Пентесилее?

– Я ответил, – спокойно произнес Приам, – что сейчас нет ни малейшей надежды разбить ахейцев, даже и с помощью амазонок, потому что мы потеряли Гектора, и никто уже не сможет противостоять в бою богоравному Ахиллу. Еще я написал, что веду переговоры с Атридом Агамемноном, и мне ни в коем случае нельзя нарушать заключенного перемирия. Я поблагодарил могучую царицу и отказался от ее помощи, предложенной так великодушно.

Гекуба опустила голову, отошла к высокому квадратному окну и при свете залившей половину неба зари снова прочитала письмо.

– Она молода, но решительна и отважна, как львица... О ней ходят легенды. Приам, уверен ли ты, что поступил верно?

Он помрачнел.

– Не думай, что у меня не было искушения... Но об этом нельзя и помышлять. В наших руках жизнь Гектора, нашего Гектора, который значит для Трои больше, чем все ее сокровища, а для нас с тобою, Гекуба, больше, чем вся наша жизнь!

– Да.

Царица отвернулась, глядя в окно, и тут же еле слышно, будто разговаривая сама с собою, проговорила:

– Но если Ахилл хочет встретиться с тобою один на один, то и он может оказаться в нашей власти... Он сам сказал и показал тебе, что его неуязвимость – всего лишь легенда. А найти Гектора, как я уже сказала, было бы нетрудно.

Она не смотрела на мужа, потому что знала его слишком хорошо и предвидела, как он примет ее слова. У Приама редко бывали вспышки гнева, однако сейчас царица ждала одной из них. И удивилась, когда он, мягко взяв ее за плечи и повернув к себе, поцеловал в лоб и по-отечески ласково произнес: