Троянская война

Приам вошел из солнечного света в свой прохладный, темный дом, полный рыдающих женщин, оплакивающих Гектора.

Вдоль стен его комнаты стояли большие сундуки, в которых лежали красивые одежды, драгоценные камни, кубки, слитки золота и множество других ценных вещей.

– Зачем ты забираешь свои сокровища? – устало спросила его жена, найдя его там. – Неужели они тебе понадобились в момент такого горя?

– Я собираюсь выкупить тело нашего сына у Ахиллеса, – заявил он.

– Ты что, в уме повредился? – пронзительно воскликнула она.

– Боги обещали защитить меня, – ответил он и ушел, оставив ее, заламывающую руки.

Стемнело прежде, чем старик и его слуга успели приготовиться выехать из города и нагрузить повозку. Обеспокоенные наблюдатели на городской стене потеряли их из виду в темноте, но Зевс, который все видел с Олимпа, наблюдал, как они мчались по равнине.

– Спустись и проведи их, – приказал он Гермесу. – Доставь их через стан врага к Ахиллесу в целости и сохранности.

Гермес завязал свои золотые крылатые сандалии, которые понесли его словно ветер, и стремительно спустился с Олимпа в Трою, легко перелетев через море. Тут он принял образ юного принца с первыми признаками мужественности на подбородке.

– Куда путь держишь, старик? – любезно осведомился он, выходя навстречу Приаму из-за высокой скалы, которая возвышалась на равнине. – Ты находишься близко от вражеского лагеря и скоро столкнешься с опасностью, несмотря на темную ночь. Я – один из мирмидонян, оруженосец Ахиллеса, но я проведу тебя в память о моем отце, который тоже стар и похож на тебя.

– О, юный оруженосец, – в отчаянии вопрошал старик, поощренный дружеским тоном бога, – скажи мне правду. Тело Гектора все еще лежит в грязи у палаток мирмидонян?

– Оно лежит у могилы Патрокла, вокруг которой Ахиллес ежедневно волочит его, безуспешно надеясь найти утешение из-за потери своего друга.

Приам взял дорогой кубок и протянул его Гермесу.

– Прими это в подарок, – сказал он, – если ты проводишь меня к хижине Ахиллеса.

Притворный оруженосец поспешно отступил назад.

– Меня не нужно подкупать, – надменно отказался он. – Я пойду с тобой, потому что ты стар и из любезности.

Бог прыгнул в колесницу и поехал к рву, перед которым сидели греческие часовые, готовя себе ужин. Приам сжался позади своего молодого проводника, когда они приблизились к костру, но, к его удивлению, хотя горшок кипел на огне, солдаты лежали около него и крепко спали. Гермес, который усыпил их своими чарами, ласково улыбнулся и беспрепятственно проехал через лагерь, поскольку он заколдовал даже собак, погрузив их в сон.

Хижина Ахиллеса имела большой внутренний двор вокруг, огороженный высоким палисадом. Гермес открыл большие ворота и спокойно въехал во двор. Приам неловко сошел с колесницы и направился к двери хижины. Ахиллес сидел спиной к двери один за небольшим столом с двумя оруженосцами, прислуживающими ему. Приам мгновенно пересек комнату и упал на пол у ног Ахиллеса, целуя ужасные руки, которые убили так много его сыновей.

– Ахиллес, – взмолился он, – подумай о своем отце, который столь же стар и одинок, как я. Однако, пока он отчаянно борется в своем далеком неуправляемом царстве, он все-таки имеет надежду, что его великий сын вернется ему на помощь. Когда-то у меня было пятьдесят сыновей, но большая часть их мертва, а теперь и Гектор, лучший из всех, никогда не вернется ко мне или в мою страну в дни нужды. Имей жалость и позволь мне хотя бы выкупить его тело для захоронения. Я, должно быть, первый человек на земле, который дошел до того, что целовал руки убийцы своих многочисленных сыновей.

Печаль снова наполнила сердце Ахиллеса, но при виде жалкого старого Приама вся горечь наконец оставила его. Он мягко отстранил старика и закрыл свое лицо. Оба заплакали, Приам о своем сыне, а Ахиллес о своем одиноком старом отце и о погибшем Патрокле.

– Встань, старик, – наконец ласково сказал Ахиллес. – Наши печали, в конце концов, лишь обычный удел людей. Мой отец Пелей когда-то был героем и самым богатым и самым счастливым из царей. Зачем ему богатство, если он родил единственного сына, который обречен умереть молодым? Даже пока я жив, я не служу утешением и не помогаю своему отцу, а сражаюсь вдалеке от своей страны, принося горе тебе и твоим детям. Ты тоже был когда-то счастлив и могуществен, но теперь сражения и смерть унесли у тебя удачу.

Старик смотрел на него не двигаясь.

– Встань, – снова сказал Ахиллес. – Что толку в наших сетованиях? – добавил он, тяжело вздохнув. – Мы не можем оживить тех, кого любим.

– Гектор лежит на голой земле, – упорствовал Приам. – Почему я не на его месте?

– Я доставлю тебе твоего сына, – сказал Ахиллес, вставая, чтобы выйти и позвать своих людей.

Когда он доставил тело Гектора, чтобы его слуги омыли и одели его в богатые одежды прежде, чем положить его на телегу Приама, Ахиллес обратился к могиле Патрокла и переговорил с душой умершего.