Троянская война

Одиссей улыбнулся и промолчал, в то время как другие полководцы с большим облегчением встретили слова Агамемнона, поскольку боялись, что в войске возникнет жуткая ссора. Троянских пленников быстро собрали и задали им вопрос. Те отвечали с готовностью.

– Наши люди страшатся Аякса в бою, – сказали они, – но весь город боится Одиссея, как самого духа смерти. Он – злой гений Трои.

– Вы еще пожалеете о своем суждении! – запальчиво воскликнул Аякс. – Все признают, что я – великий воин, и я должен быть вознагражден по заслугам.

– Награда присуждена справедливо, – сказал Агамемнон.

Аякс не решился возразить, а развернулся и зашагал к своей хижине.

Одиссей, возрадовавшись, принял доспехи и оружие Ахиллеса, хотя он не сможет их носить, ведь Ахиллес был гораздо выше его ростом. Тем не менее он сложил их в своей хижине и был признан самым великим героем в войске, а Аякс в это время вынашивал план мести.

Маленькая Текмесса, которая была пленницей Аякса и которую он обещал сделать своей женой, сидела и смотрела на своего господина широко раскрытыми испуганными глазами, когда тот схватился за меч и что-то бормотал себе под нос. Несколько раз она робко пыталась спросить его, но не получала никакого ответа. Тесей, который всегда был добр к ней, отправился совершать набег, взяв большую часть солдат Аякса. Текмесса, испугавшись, отдала своего младенца няньке и шепнула женщине, чтобы та спрятала мальчика. Она зажгла светильник и села рядом со своим господином, желая, чтобы ночь поскорее закончилась.

Аяксу, размышляющему о своей неудаче, казалось невозможным вернуться домой и предстать перед отцом после такого позора. Старый Теламон был жестоким, честолюбивым человеком, чья гордость за сына была больше, чем его любовь. Если Аякс вернется домой без брони Ахиллеса, Теламон сочтет его трусом, не пожелавшим отстаивать свои права. Одна только мысль об этом была невыносима для героя. Он встал и с мечом в руке тяжелой поступью вышел в темноту.

Целью Аякса было напасть на Одиссея и Агамемнона в их палатках и убить их вместе с теми из их людей, которые бросятся им на помощь. Что будет потом, его не заботило. Той ночью в лагере греков случилась бы большая резня, если бы не Афина Паллада, которая беспокоилась об Одиссее. Теперь она наслала на Аякса безумие, чтобы его горящие гневом глаза не заметили бы хижины его врагов, а остановились на большом, огороженном забором загоне, где находились коровы и овцы, которыми кормилось войско.

Пастухи мирно спали, когда огромная фигура потерявшего рассудок Аякса набросилась на них с мечом в руке. Те, что проснулись вовремя, с криками разбежались, безумно испугавшись гиганта, набросившегося на них при свете луны, блестящая броня которого была покрыта темными пятнами крови. Аякс не преследовал их, но накинулся на беспомощных овец и стал их убивать, пока загон не заполнился их мертвыми телами. Схватив двух огромных баранов, которых принял за Агамемнона и Одиссея, он крепко связал их, взвалил себе на плечи и понес с триумфом прежде, чем пастухи успели вернуться с подмогой.

Текмесса, поджидающая Аякса в хижине, была потрясена, увидев, что не только его руки по локоть в крови, но и весь он с головы до ног залит кровью. Он бормотал что-то невнятное себе под нос и, не заметив ее, бросил двух баранов в угол хижины.

– Мой господин, – тихо позвала она.

Аякс ничего не ответил. Он упер руки в бока и раскачивался взад и вперед перед двумя баранами, злорадствуя.

– Кто из нас теперь самый великий герой? – вопрошал он, разражаясь приступами хохота, такого громкого и бессмысленного, что испуганная девушка не могла не понять – он совсем потерял рассудок.

Текмесса забилась в угол, пока Аякс произносил разгневанные тирады своим пленникам, обвиняя их и угрожая им всевозможными видами ужасной смерти. Скоро ей стало ясно, что должно произойти, но толку от этого не было никакого, ведь она не осмеливалась позвать на помощь, иначе ее безумный господин набросится на своих собственных слуг или помчится разъяренный через лагерь.

Наконец через открытую дверь показался серый свет утра, и она услышала, что Аякс стал запинаться, а затем и вовсе остановился на середине фразы. Она быстро посмотрела. Аякс таращился на связанных баранов, словно не мог поверить своим глазам.

«Он видит все, как есть на самом деле, – с тревогой подумала она. – Через минуту он поймет, что он наделал».

Аякс нетвердым шагом отошел прочь и сел, схватившись руками за голову, издав глубокий, протяжный стон, которого прежде Текмесса никогда не слышала.

Она тихонько пробралась к двери и выскользнула, чтобы позвать на помощь слуг, поскольку видела, что Аякс был вне себя от позора и гнева, и боялась, чтобы он не сделал что-нибудь с собой. Она знала, что его гордый характер не потерпит насмешек, которые повлекут за собой его деяния той ночью.