Троянский мордобой

— За нормальное чатлами надо платить, — донеслось от жрицы, — А не той хуйнёй, которую вы приволокли.

Цари воззрились на гору фруктов, зарезанной скотины и дорогих тканей.

— Чего вам ещё не хватает, пидараски?! — взорвался Агамемном. — Тканей мало?! Мяса мало?! Золота мало?!

— Нехер было мясо на ткани складывать, — отозвались жрицы. — Вы сложили, а нам стирать. Давайте нормальные дары или плывите нахуй отсюда. Наш оракул чатлы хочет.

— Что такое чатлы? — тихо поинтересовался Менелай у присутствующих царей. — И где их достать?

— Мне кажется, Меня, — столь же тихо сказал царю Спарты Одиссей. — Что чатлы для этого поца мы не найдём, потому что они из будущего.

— А что делать тогда? — вопросительно воззрился на самого хитроумного из командиров Агамемнон. — Как ты вот им обьяснишь, что поход отменяется, потому что у нас карты нет? Ахиллу особенно, который... Да отвлеките вы его, он сейчас ещё одну армию утопит!

Пока адъютанты во главе с лучшим другом Ахилла Патроклом бросились успокаивать вошедшего во вкус главного героя будущей войны, цари решали как задобрить оракула.

— А давайте пошлём этого оракула на остров Впиздус и так пойдём, — предложил Малый Аякс. — Вон, пара моих кораблей уже паруса подняла.

В течение следующей пары минут цари, да и вся армия, имели счастье любоваться, как два корабля, снявшиеся с рейда без разрешения небесной канцелярии, угодили в локальный миниатюрный шторм, столкнулись друг с другом и пошли ко дну вместе с экипажами.

— Мелкий, кажется тысяча чертей с Олимпа только что послала на остров Впиздус тебя с твоей идеей! — заржал Большой Аякс, тыча в сторону места, где несколько минут назад две галеры вошли в невольный клинч.

— Может Ахилла на жриц натравим? — осторожно предложил Патрокл.

— Эй! — послышалось со стороны берега. — Я отмороженный, а не ёбнутый.

— Ладно, богами пришибленная, чего тебе надо? — вежливо обратился к жрице Менелай.

— Артемида требует компенсацию морального ущерба, — ответила дама в тунике, задрав нос. — Козу за козу.

— За какую ещё козу? — не понял Менелай.

— За лань, — поправила коллегу вторая дама, похожая на первую как сестра-близнец. — Эта лань была собственностью богини Артемиды и её добычей. Ты её отнял, теперь исправляй.

— Что за козу вы хотите взамен? — уточнил Одиссей.

— Ифигению, — хором ответили жрицы.

— Офигению? — донеслось с пляжа. — Я за! Прирежьте её нахуй, она мне всё время на Скиросе косы туго заплетала.

— Не Офигению, а Ифигению, — поправила старшая, если судить по габаритам, жрица. — Дочку царя Агамемнона.

— Как это?! — взревел Ахилл в несколько прыжков оказавшись возле жертвенника и заглушив микенского царя, очень заинтересованного в ответе, почему это его любимая дочка считается не ланью, а козой. — Тогда я против!

— Я тоже против, — заявил Агамемнон. — Причём категорически!

Мнение Ифигении никого не заинтересовало

— Тогда, похоже, что нам не согласуют поход на самом веХГху, — заметил Одиссей.

— И какие у тебя идеи, хитрожоп? — повернулся к нему командующий экспедицией.

— ПХГедлагаю сесть и всё нетоХГопливо обдумать, — тут же заявил итакиец. — Мне лучше всего думается дома, так что...

— Стоять! — заорал прорицатель Калхас. — А вот ты цак надень и в пепелаце сиди! Ясно?!

Одиссею не было ясно ничего из фразы; но когда на тебя так орёт прорицатель, то лучше соглашаться.

— Чего сХГазу гевалт поднимать, — вздохнул правитель Итаки. — Хоть это и куда дольше, буду думать тут.

— То есть думать? — не понял Ахилл. — А драться когда? По всей Древней Греции легионы демонов непизженные ходят, а мы тут сидеть и думать будем? Нет, это без меня.

Как только корабли отправившегося домой Ахилла скрылись за горизонтом, в лагере тут же были торжественно открыты несколько припрятанных кувшинов с вином, а из моря наконец выловили прятавшихся среди волн солдат и офицеров, которые так и не поняли, чем обидели героя войны с контузией на всю башку. Вскоре вино закончилось, и командиры задумались, что делать дальше, потому что цари стали разбредаться по домам.

— Воины! — обратился к ним Агамемнон с вдохновляющей и мотивирующей речью. — Славные герои Древней Греции! О наших деяниях испишут тысячи амфор! Мы вот-вот поймём, чем заебали богов, исправимся и отправимся в путь!

Сработало.

— Пошли вы на хуй, — ответила половина армии, погрузившись на галеры и отчалив домой.

Сработало, потому что ушла не вся армия. Однако Агамемнон, глядя на результат, пришёл к философскому выводу.

— Ну и пожалуйста, блядь! — сказал царь Микен, — Ну и пошло всё в пизду! Нахуя мне это надо.

Оставшиеся цари, как раз готовившие новую вдохновляющую речь, успели только позвать лидера похода по имени и узнать, что где-то за морями в дальних землях на юге есть гора, куда им всем стоит отправиться. Агамемнон же вернулся в Микены, где застал верещащую жену и Телефа, который, замотанный в несколько слоёв бинтов ниже пояса, разводил костёр под лежащим на решётке сыном царя, Орестом.

— Ты, что, итить твою мать, творишь, ебанутый?! — предельно вежливо поинтересовался у него царь.