Троянский мордобой

Деифоб устало брёл по коридору дворца. День сегодня вышел просто отвратительным. Из хороших для Трои новостей было только избавление от доставшего всех урбаниста Лаокоонта. Плохим было всё остальное. Сначала проклятая греческая машина разнесла кусок стены, и теперь противники усиленно штурмовали пролом, уже завалив трупами ров. Из-за этого в городе начались беспорядки, которые переросли в грабежи, вандализм и, что самое страшное, дезертирство в армии. И, как будто всего этого было мало, в торговой части города вспыхнуло восстание какого-то временного правительства, возглавляемого крупным торговцем по фамилии Керенос. И теперь приходилось распределять силы на удержание стены, подавление бунта и одновременно с этим ловлю преступников на улицах.

— Дорогая, я дома, — устало сказал Деифоб, заваливаясь в свои апартаменты.

— А ты ещё что за хуй, — вдруг вежливо поинтерсовался у него знакомый женский голос.

Повернувшись, царевич Трои увидел, что Елена стоит в боевой стойке, легко держа в руке его же меч, который сейчас был направлен в весьма интересное место наследника троянского престола.

— Эээ... — протянул крайне удивлённый подобным поворотом сюжета Деифоб. — Я – твой муж. Третий.

— Третий? — процедила сквозь сжатые зубы Елена. — Я – царица Спарты. Моим мужем может быть только первый!

Пару минут спустя, когда истошные крики в опочивальне стихли, Елена, одетая в белую тунику с кровавым подбоем и вооружённая мечом, покинула дворец. Мигрень – всё, что осталось от закляться Афродиты после смерти Париса – слегка притупила способности царицы к ориентированию на местности, поэтому она направилась в сторону самых активных криков. Пару кварталов спустя дорогу ей преградил отряд троянских солдат.

— Ох ты какая, — протянул один из них, снимая шлем и нагло улыбаясь. — Цыпа, а не хочешь отполировать мне копьё?

Туго соображая, Елена окинула взглядом окружающих её солдат и только сейчас приметила, что на их доспехах отсутствуют какие-либо знаки троянской армии. Это говорило об одном: царица либо попалась в лапы дезертирам, либо угодила к восставшим солдатам временного правительства. Ни один вариант не сулил хороших перспектив.

— Ну что? — ощерился командир. — Копий у нас много, можешь заполировать все.

Из-за мигрени у Елены слегка притупилось не только чувство направления, но и красноречие, поэтому царица молча зарубила весь отряд и двинулась дальше в сторону громких криков и звона мечей, резонно рассудив, что, скорее всего, греки уже в городе, и нужно просто найти союзных солдат. Кровавый подбой на тунике при этом стал куда обширнее.

— Идеи появились? — поинтересовался Менелай, пытаясь размять затёкшую шею.

— Меня, заткнись, — попросил Агамемнон, усиленно работая мечом. — Или помоги.

— Да я бы с радостью, — посетовал Менелай. — Только добраться не могу. Да и выбраться так я тоже не смогу. Можно попробовать иначе?

— А что такого? — съязвил Неоптолем, работая топором и открывая миру профессию ветеринара-проктолога. — Через жопу – вполне естественный выход.

— Только мне вот это мешает, — ткнул в рога Менелай.

— Ой, сними этот шлем свой рогатый и хоть раз посражайся без него, — фыркнул сын Ахилла, замерев через секунду и вновь посмотрев на спартанца. — А где твой шлем?

— Сделай одолжение, — попросил его Менелай. — Заткнись нахуй. И ебись дальше со своим топором и деревянной верблюжьей жопой.

Неоптолем хотел было ответить, но его одёрнул Одиссей. Итакиец всё это время обозревал окрестности площади, где стояла боевая машина, сигналами приказывая прервать эвакуационные мероприятия в случае появления посторонних в пределах видимости. Сейчас на площадь выбежал отряд стражников, которые с криками понеслись к верблюду.

— Кажется нам пиздец, — прокомментировал Одиссей.

— Ну вот. Так я Ленку и не увижу, — вздохнул Менелай.

— Если сможешь пХГидвинуться к щели – увидишь, — заметил царь Итаки и тут же отлетел в сторону, отброшенный заинтригованными Агамемноном и Неоптолемом. — Ай! ПидаХГасы, больно!

— Что там? — воскликнул Менелай.

— Ебать, — только и смог ответить брату Агамемнон.

— Без меня?! — вскипел спартанец.

Крики на площади тем временем перешли в предсмертные хрипы, и Елена Прекрасная, одетая в ярко-красную тунику в белую крапинку закинула окровавленный меч на плечо, окинув взглядом странную трёхногую горбатую лошадь, опирающуюся на гору даров.

— Что только за хуйню не придумают, — вздохнула царица.

— Ленка! — внезапно донеслось из скульптуры авангардного античного зодчества.

— Менька? — удивилась Елена и подошла ближе, обходя странное животное.

— Мы тут! — послышалось снова, и из-под хвоста появилась голова Одиссея. — Ты не могла бы немного нам пом... ААА!!!

Не дожидаясь окончания просьбы, Елена в один замах срубила скульптуре вторую ногу, и троянский верблюд вновь повалился на бок. Повторного краш-теста конструкция не выдержала, развалившись на куски, и из-под них, кряхтя и восславляя богов, выбрались четверо царей.

— Менька! — обрадовалась Елена, бросившись на шею супругу.