Читаем Троил и Крессида полностью

Троил и Крессида

ПрологНад черной бездной возмущенных волн,О ветры, ветры, небо проясните!С трудом веду я непокорный челнСреди пучины горестных событий,Куда Судьбы неведомые нитиЗлосчастного Троила завели...Но вот надежда брезжит нам вдали.Тебя зову я, продолжать готовясьМой путь, о Клио, старшая из муз!Крепи мой стих, покуда длится повесть,И да простит мне, кто познал на вкусИ горечь всю, и сласть любовных уз:Я только лишь перелагаю нынеТо, что прочел когда-то по-латыни.За труд же свой не жажду я похвал,А впрочем, и хулы не ожидаю:Сочтете ли, что слог мой захромал, —В том автора вина, за ним шагаю;А ежели о страсти рассуждаюБесстрастно я, так то немудрено:Слепцу судить о красках не дано.Притом, тысячелетье — срок немалыйДля перемен. В былые временаИначе изъяснялись, и, пожалуй,Вам речь сия покажется чудна.Но разница в словах не столь важна:Ведь так иль сяк, своей достигнуть целиВо все века влюбленные умели.Случись меж вами тот, кто сам влюблен, —Дивясь речам Троила и тем пачеДелам его, подумать может он:"Я, дескать, поступил бы тут иначе,Не так бы я в любви искал удачи!"Но в действиях героя моегоЯ странного не вижу ничего.Приводят к Риму разные дороги,И у любви есть множество путей;У нас законы к любящим не строги:Сойтись нетрудно им в толпе гостейИ толковать друг с дружкой без затей.В иных краях иные нравы в силе:Там нас бы за бесстыдство поносили.Найдутся ли хоть трое среди вас,Что на один манер в любви поступят?Что одному не годно — в самый разДругому: тот возьмет, а этот купит;Кто пишет на стволах, кто нож свой тупит,Чертя на стенах... Мне ж пора опятьЗа автором старинным поспешать.Когда отец всех месяцев зеленых,Медвяный май сошел на лес и луг,И запестрели весело на склонахЦветы, воскреснув после зимних вьюг,И Феб, на небесах верша свой круг,Уже под знак Тельца вошел, сияя, —Итак, весною, в третий вечер мая,Пандар, который также был влюблен,Вдруг ощутил с особенною силойВ груди уколы стрел: пред этим онРечами тщился исцелить Троила,Но хворь и лекаря не пощадила:Бедняга то бледнел, то зеленелИ клял всю ночь, вздыхая, свой удел.Когда же Прокна-ласточка по-птичьиЗапричитала над его окномО том, как ей жилось в ином обличьеИ как Терей сестру ее тайкомОбидел, — тут Пандар, некрепким сномЗабывшийся под утро еле-еле,От шума заворочался в постелиИ, кликнув слуг, стал одеваться, чтобЦаревича исполнить порученье.Одевшись, развернул он гороскоп,Благоприятным счел расположеньеЛуны... и вот, оставив все сомненья,Уже он в дом Крессиды держит путь.Бог Янус, ты ему подмогой будь!Она жила невдалеке от дяди.Вошед, спросил он, дома ль госпожа."В гостиной". Он туда. В простом нарядеПред ним Крессида, как всегда свежа,И с ней две дамы. Девушка, держаРаскрытый том, читала для усладыИсторию Фиванской им осады."Храни вас Бог, мадам! — с поклоном ейСказал Пандар, — а также всех, кто с вами".— "Ах, дядюшка! входите поскорей.Вы трижды снились мне — и глядь, уж самиЯвляетесь. Не с добрыми ль вестями?"И, руку протянув ему свою,Учтиво усадила на скамью."Твой сон к добру. Могу пообещать я,Племянница, тебе удачный год.Однако ваше я прервал занятье.О чем же в этой книге речь идет?Поведайте! Надеюсь наперед,Что о любви". — "Нет! я б не разрешилаВам слушать о любви тайком от милой".Все рассмеялись. "Нас увлек романО Фивах, — молвила вдова младая, —Там принц Эдип судьбой введен в обман:Отца сгубил он, сам того не зная.Теперь дошли мы до Амфиарая:Он с поля брани повернул назадИ скоро провалиться должен в ад"."О Фивах, — рек Пандар, — прочел давно яДвенадцать книг с начала до конца.Но дай полюбоваться мне тобою,Племянница, без этого чепца!И книгу прочь! Возвеселим сердцаВсеобщей пляской в честь прихода мая:Не все ж сидеть, от скуки помирая"."Помилуй Бог! Чтоб я пустилась в пляс? —Вскричала изумленная вдовица, —Вы не больны ли, дядюшка? У васС рассудком что-то странное творится!Да мне скорей пристало б затворитьсяВ пещере, жития читать святых,А пляски — дело дев и жен младых"."Я знаю то, чему ты будешь радаНе хуже дев", — промолвил он в ответ.— "Ах, неужели кончилась осада?Я греков так боюсь, что мочи нет!Откройте ж, ради Бога, свой секрет".-"Что греки! Провалиться мне на месте,Есть у меня раз в пять получше вести"."Как! в пять раз лучше этой? В целых пять?Да что же это может быть такое?Иль вы над нами шутите опять?Но нет, не отгадаю ни за что я!Скажите же, не то лишусь покоя:Какую весть имели вы в виду?Сама я ввек ответа не найду".— "Ответа ты покамест не получишь!"— "Но, дядя, коли помысел твой благ,Зачем меня таинственностью мучишь?"— "Затем, что эта новость — не пустяк:Узнав ее, ты возгордишься так,Как ни одна из дам — клянусь душою, —Досель собою украшавших Трою!"От этих слов лишь во сто крат сильнейВ Крессиде любопытство разыгралось,И до смерти вдруг захотелось ейВсю правду выспросить; но удержаласьИ молвила, вздохнув: "Какая жалость,Что мне нельзя всего узнать сейчас.Ну что ж! я донимать не стану вас".Затем пошли у них иные речи:Рассказы и расспросы без помех,Как у друзей случается при встрече,О том, о сем, об этих и о тех,А также пересуды, шутки, смех...Крессида тут о Гекторе-героеСпросила: всё ли здрав защитник Трои?"Он в руку ранен был, но, говорят,Поправился и бьется с новой силой.Весьма отважен также младший брат:Слыхали вы о подвигах Троила?Уж вот кого природа наградилаИ благородным сердцем, и умом,И Гекторовой храбростью притом!"— "Пошли Господь удачи им обоим!Как рада я, что этот юный муж,В сраженьях оказавшийся героем,Умен и добродетелен к тому ж.Подчас ведь у того, кто храбр и дюж,Иных достоинств не найти в помине;И тем они ценнее в царском сыне".— "Точней не скажешь! — подхватил Пандар, —Что молодой Троил, что Гектор верный,Таких два сына — впрямь редчайший дарНебес! Их добродетели безмерны,Сердца у них чисты от всякой скверны,И жизнью поручиться я готов:Свет не видал подобных молодцов!Взять Гектора: вот настоящий воин,Источник доблести, отваги клад,Вот подражанья кто во всем достоин —Не зря о нем твердит и стар и млад.Я ж повторю вам, что и младший брат,То бишь Троил, и он — надежда Трои.И впрямь друг друга стоят эти двое"."Так, дядюшка! И я не раз о немСлыхала, о Троиле знаменитом:Мне говорили, будто день за днемНа поле брани чудеса творит он,А дома — щедр, учтив, благовоспитан;И я лишь повторяю мненье тех,К чьим похвалам прислушаться не грех".— «Еще бы! — продолжал Пандар, — не далеКак давеча, едва вступил он в бой —Какого стрекача тут греки дали!Как растревоженный пчелиный рой,Летели прочь, лишь крик стоял и вой:"Троил! Троил! Спасите! На подмогу!"Вот это было зрелище, ей-богу!Как ураган, понесся он вослед,За грудой тел нагромождая груду;Тут кровь рекой! спасенья грекам нет,Троила меч их настигает всюду,Храня от смерти нас... Я не забуду,Как багровел в руке его клинок!И то сказать, горячий был денек.Притом, хотя Троил богат и знатенИ мог бы возгордиться без труда, —Он прост, и не заносчив, и приятен,С друзьями ласков, предан им всегда...Но мне пора». — "Как, дядюшка! Куда?Уходом огорчите вы Крессиду!Неужто здесь вам нанесли обиду?Останьтесь же! Упрямиться не след.Ужели впрямь от женщин вы устали?Но, право, мне так нужен ваш совет!Мы многих дел давно не обсуждали".И тотчас дамы отошли подале,Чтоб дать Крессиде с дядюшкой вдвоемПотолковать свободно обо всем.Чуть позже, о доходах от именьяС племянницей закончив разговорИ разрешив иные затрудненья,Он молвил: "Все же вдовий свой уборТы сбрось, и потанцуем! что за вздор —В такой наряд нелепый облачиться,Когда удача в дверь твою стучится!"— "Ах правда, дядя! — вспомнила вдова, —Вы речь вели о некой доброй вести".— "Нет, не теперь! Тут надобно сперваО времени подумать и о месте;Мне не хотелось бы, сказать по чести,Чтоб ты меня превратно понялаИль попусту встревожена была.Ведь ты, дитя, клянусь Палладой мудрой,И Зевсом, и владычицей моей —Самой Кипридою прекраснокудрой —Всех женщин мне дороже и милей!Коль так, не допущу я, хоть убей,Чтоб мой рассказ несвязный и неловкийТы слушала без должной подготовки"— "Храни Господь вас, дядюшка! ЛюблюЯ также вас, поверьте, всей душою,И ни за что ничем не прогневлю;За дружбу же, которой я не стою,Вам отплачу сколь можно добротою,А ежели за мною есть вина,Пред вами искуплю ее сполна.Но заклинаю вас, во имя Бога,Как друг и родич, сделайте мне честь:Не говорите, дядюшка, так многоТуманных слов! Скажите все как есть,Не бойтесь тем обиду мне нанесть".— "Ну что ж! — вздохнул Пандар, ее целуя, —Доверья твоего не обману я".Тут он откашлялся. Крессида взорПотупила на миг, залившись краской."Душа моя! Как ни сплетай узорСказитель, дабы нас потешить сказкой,Все ж дело завершается развязкой.У всякого рассказа есть конец,И в нем — вся сила, он всему венец.К чему петлять нам по кружным дорогам,Подобно стародавнему певцу?В конце — вся суть, и вот я правлю с богомК достойному, прекрасному концу!"Тут взор он обратил к ее лицуИ, выждав, молвил с нежностью немалой:"Благословенно будь сие зерцало!"А про себя подумал: "ЧересчурНастойчиво к ней приступать негоже:Она из тех чувствительных натур,Что перемен страшатся. Медлить тожеНе след: огонь перегорит! Похоже,Осталось мне такой измыслить ход,Что, убедив, ее не отпугнет".Так он стоял, в лицо Крессиде глядя,Пока она, прервав его мечты,Не молвила: "Что это с вами, дядя?Иль незнакомы вам мои черты?"— "Хочу я знать, удачлива ли ты;Вот здесь, как будто, есть одна примета...Что ж! Скоро мы увидим, так ли это.Из нас любому, — продолжал Пандар, —Счастливый случай выпадет порою.Готовы ль мы принять нежданный дар —Тогда он наш! Пройдем ли стороноюИ прозеваем — знай: тому виноюНе злая доля иль несчастный день,Но собственные наши дурь да лень.Племянница! Твоя завидна участь,Сама судьба тебе удачу шлет.Прими ж ее, раздумьями не мучась!Прими теперь, пока тебе везет:Недаром же средь бедствий и невзгодДарована тебе такая милость,Какая никому досель не снилась!Уверуй же, что умысел мой благ,Что всех даров мне честь твоя дороже,И убедись, что я тебе не враг.А коли ты разгневаешься все жеИль усу мнишься вдруг во мне — добро же!Тогда, клянусь, мы больше не друзьяИ знаться впредь с тобой не стану я.Но что такое? Ты белее мела!Ну, полно, дрожь уйми и страх умерь,Ведь мы уж подступаем к сути дела.Ты, верно, удивишься; но поверь:Во всем, что ни услышишь ты теперь,Нет ровным счетом ничего дурного —Иначе б я не вымолвил ни слова!"— "О дядя! Я и так едва дышу,От страха обезумела и вместеОт нетерпенья. Смилуйтесь, прошу,И в рассужденья новые не лезьте.Будь то дурные иль благие вести,Я слышать их желаю сей же час!"— "Так слушай же! вот весь тебе мой сказ:Приамов сын, Троил высокородный,Что славою столь ранней облеченИ доблестью, и мудростью природной, —Любовью на погибель обречен:Тобой, моя Кресида, бредит он!Сведет ли эта страсть его в могилу —Зависит от тебя: казни иль милуй.Я все сказал. Но знай: коль ты убьешьЦаревича презрительным отказом,Я жить не стану! Видишь этот нож?Пронжу им горло, не моргнувши глазом!(Тут слезы он утер.) Когда же разомС Троилом ты покончишь и со мной —Пойдет ли впрок улов тебе двойной?О принц! мой добрый господин, с которымЯ дружбой связан! жизнь ему вернутьОдним ты можешь милостивым взором.Увы! собой не дорожа ничуть,В бою он смерти подставляет грудь,Он гибнет на глазах... Творец небесный,Зачем ее ты создал столь прелестной!Племянница! коль от руки врагаПадет надежда наша и опора,Коль жизнь его не больше дорогаТебе, чем жизнь какого-нибудь вора, —Подобного злодейства и позораТы не искупишь красотой своей!Запомни это и уразумей.Проклятие каменьям самородным,Коль сила им благая не дана,Растеньям пышноцветным, но бесплодным,И прелести, что сердца лишена!Красой с рожденья ты облечена,Но есть ли милосердья в ней крупица?Коль нет — тебе не стоило родиться!Ты мнишь, быть может, что расставил сетьПандар тебе, что сделался он сводней?Нет! Коли лгу, согласен я висетьС тобой и принцем вместе хоть сегодняНа городской стене и страх ГосподнийВселять в зевак! Нет, вовсе ни к чемуМне пособлять бесчестью твоему.Поспешных клятв, излишних ли старанийНе надобно; прошу лишь об одном:Чтоб с большей ты приязнию, чем ране,Его встречала — взглядом ли, кивком,Улыбкой привечала, — так спасемС тобою мы от гибели Троила(Что на уме лишь у меня и было).Суди сама: чего страшиться тут?Иль, скажешь ты, пойдет худая слава,Коль дом твой посетит он? Что почтутСношенья ваши странными? Но право,Любой, кто рассуждать способен здраво,Усмотрит в том извечное сродствоВысоких душ — и боле ничего.Не скажут ведь, что некто, в храм идущий,Замыслил осквернение святынь?Напротив, почитать лишь станут пущеЕго за богомольность... Страх отриньПлемянница! К тому же, как ни кинь,Троил к тебе наведываться будетСтоль редко, что никто и не осудит.Подобная же дружба, говорят,В ходу теперь у многих; почему жеТебе не обновить такой наряд,Как у других? Ведь ты ничем не хуже.Смягчись, молю тебя! Довольно стужи!Свой строгий нрав для принца подсласти,Коль ты не хочешь в гроб его свести".Меж тем Крессида, выведать желая,Куда он клонит и к чему ведет,Спросила: "Чем бы, дядюшка, могла яПомочь ему? Что сделать мне вперед?"— «Всего бы лучше, — оживился тот, —Когда б ответить ты ему сумелаЛюбовью на любовь: вот это дело!Подумай: всякий час, и день, и годИз нас уходит младости частица;Когда же время до конца пожретКрасу твою — кто на тебя польстится?Люби ж его! Недаром говорится:С гордыней распрощалась красота,Когда сама была уже не та!Там царский шут красотке слишком гордой"Мадам! — при встрече крикнуть норовит, —Дай Бог вам оставаться столь же твердой,Покуда возле глаз не наследитВорона лапкой: то-то славный вид!Правдивых вам зеркал!" — и вслед хохочет...Ужель тебе судьба такое прочит?»И он умолк. Но тут Крессида вдругВскричала со слезами: "На кого жеНадеяться могу, коль старый другИ кровный родич мой, великий Боже! —Что должен бы меня возможно строжеОт пагубной любви предостеречь,В защиту оной сам же держит речь!О дядюшка! какой же суд обидныйВы, верно, учинили б надо мной,Случись мне страстью воспылать постыдной!Будь сам Троил иль Гектор удалой,Ахилл свирепый или кто инойЕе причиной — адские мытарстваСулили б вы Крессиде... О, коварство!О, горе мне! Так это вся и естьТа самая нежданная отрада?Та самая неслыханная честь,О коей вы твердили? Та награда,Что мне уготовлялась? О Паллада,Владычица, будь мне защитой впредь!Не дай от огорченья умереть!"И с уст ее сорвался вздох укора."Ну что ж! — Пандар воскликнул, — коли так,Прощай: теперь мы свидимся не скоро.Ты мне не веришь; для тебя пустяк —Две жизни наших... Старый я дурак!И поделом же мне, да жаль Троила,Он молод — хоть его бы пощадила!О грозный Марс! О Фурии в аду!В свидетели вас призываю ныне:Пусть, коли лгу, я с места не сойду!Нет у меня и не было в поминеХудого на уме; о царском сынеЯ пекся — что ж! Обоим сужденаПогибель, и Крессиды в том вина.Но будь по-твоему! Клянусь Нептуном,Я не возьму отныне хлеба в рот,Пока сойти вослед за принцем юнымВ могилу не настанет мой чередИ кровь из сердца вся не истечет!"Сказавши так, уйти хотел он было,Она же за полу его схватила.Своей угрозой сей достойный мужБедняжку в дрожь вогнал, да и не диво:С рожденья робкая, она к тому жПочуяла, что речь его правдиваИ, сверх того, не столь уж нечестива,Как мнилось ей; отказом же — Бог вестьКакой урон тут можно произвесть!"С любовью шутки плохи; в ней — причины(Подумала Крессида) многих бед.Известно, сколь неистовы мужчины,В делах подобных с ними сладу нет!А ну как он исполнит свой обетЗдесь, в доме, давши повод к новым толкам?Нет! надобно за дело взяться с толком!"При этих рассужденьях у вдовыТри вздоха кряду вырвалось в досаде:"И честь моя на волоске, увы,Теперь висит, и жизнь родного дяди, —Вот горе-то! Но милосердья радиИ с Божьей помощью, когда смогу,Той не лишусь и эту сберегу".И к дядюшке оборотилась снова:"Утратить вас мне было б тяжело,И принца я приободрить готова,Чтоб худшее из двух не выбрать зло;Лишь ободрить — у нас о том ведь шло,Не так ли?" — "Так!" — "Что ж, приложу стараньяИ все исполню, хоть и без желанья.Надеждой понапрасну не дразня —Ведь не могу любить я против воли! —Все ж, начиная с нынешнего дня,Я стану привечать его, доколеПриличья дозволяют (но не боле).Хоть прежний страх и отпустил меня,Но не бывает дыма без огня.Но стоит лишь зайти вам (уж поверьте!)Чуть дальше, чем меж нами решено, —Впредь никакой угрозой вашей смертиМеня не устрашить! Мне все равно,Хотя б весь мир был с вами заодно:Никто меня к уступкам не принудит!"— "Идет! — сказал Пандар, — так все и будет.Да точно ли сама ты соблюдатьНаш уговор теперешний готова?И не придется ли тебя опятьМне урезонивать?" — "Даю вам слово,Что нет". — "И в-третьих, не пойдешь ли сноваТы на попятный?" — "Говорю вам, нет!Какой еще здесь надобен ответ?"Тут перешли они к другим предметам;Крессида же, наскучив болтовней,Спросила вновь: "От принца ли об этомВы сведали? Иль, может, стороной?И посвящен ли в тайну кто иной?"— "Никто". — "Но я бы все же знать хотелаПодробности: так надобно для дела!"— "Ну что ж, — Пандар ответил со смешком, —Не помню уж, во вторник или в среду,Мы у дворца, в саду над родником,Прогуливались и вели беседуО том, как одержать скорей победуНад греками: мы обсуждали планНабега дерзкого на вражий стан.Разгорячась от этих рассуждений,Затеяли мы бегать взад-впередИ копья в цель метать. От упражненийУстав, мой друг сказал мне, что уснет,И лег в траву; а сам я без заботВокруг похаживал неторопливо...Вот слышу — стонет он! да как тоскливо!И вдруг заговорил. Тогда молчкомПоближе подобрался я. И что же?О чем-то, слышу, молит он, ничкомПростершись на своем зеленом ложе:"Прости, — кричит, — Амур, прости, о боже,Грешил я богохульством и хвальбой,Но mea culpal! Каюсь пред тобой!Всесильный боже, не в твоей ли властиВсех тварей жизнь и смерть? Молю тебя,Пошли во искупленье мне напастиЛюбые; ведь караешь ты любя!И о душе раскаянной скорбя,Не отторгай Троила, господине!К твоим стопам я припадаю ныне.Я гибну, боже! Встретить довелосьМне ту, что в чёрное всегда одета,И взор ее пронзил меня насквозь,Да так, что я от мук не взвидел света!Не смею никому о ране этойПоведать я, и оттого все злейПод пеплом жар невидимых углей".И тут в траву уткнулся он со стоном.Но я, не разобрав последних слов,Убрался прочь: пусть думает, что соннымЕго застану, выйдя из кустов.И воротился с криком: "Ты готовВесь день проспать! Видать, и в самом делеТы мук любовных не вкусил доселе,Не то прощай навеки крепкий сон!"А он-то, сам изъеденный кручиной,Мне отвечает: "Коли ты влюблен,Так и страдай, несчастный дурачина,Меня ж уволь!" — да с этакою миной,Ни дать ни взять, как перед тем всю ночьОн проплясал и отдохнуть не прочь.И с тем его оставил я в покое.Но вот — не помню уж, какой пустякПривел меня на днях в его покои;Там, лежа на постели, он, бедняк,Уж так стенал и убивался так,Что диву я дался, и мудрено ли?Но тотчас он умолк — ни слова боле!Я заглянул в лицо ему — и что ж?Он плакал! вот ей-богу, слезы градом!Тут на меня и то напала дрожь;Как ни старался я, усевшись рядом,Участливою речью, шуткой, взглядомВ нем дух поднять — все тщетно. Видит Бог,Я чуть не плакал сам: так был он плох!82 И как же я усердствовал, в надеждеПрознать, по ком он страждет! Битый часПросил, молил, стращать пытался, прежде,Чем тайну сведал! Клялся сотни раз,Что буду нем! Но весь его рассказНе передать мне, полный мук и жалоб:Меня, признаться, это доконало б.И только чтоб его спасти, поверь,Единственно чтоб жизнь его продлилась,К тебе я обратился; и теперь,Когда душа моя тебе открылась, —Будь с ним добрей! яви нам эту милость,О гибнущем царевиче скорбяИ без ущерба для самой себя.И то сказать, судьба к тебе щедра ведь —Улов ты редкий тянешь из глубин!Дай Бог тебе ума, чтобы оправитьКрасы твоей сверкающий рубин, —И дело сладится! Мой господинИ ты, племянница, — душой и теломВы созданы, чтоб стать единым целым".— "Э, дядюшка, полегче! не об томШла речь у нас!" — воскликнула вдовица.— "Ах, разрази меня Зевесов гром,Ведь надо ж было так оговориться!Ну полно, полно, грех тебе сердитьсяНа дядю: все же кровь у нас одна!"— "Я вас прощаю", — молвила она.И с тем Пандар откланялся учтивоИ с легким сердцем поспешил домой.Вдова же удалилась торопливоВ уединенный, скромный свой покой:Остаться не терпелось ей однойИ перебрать в уме подробно сноваВесь разговор, от слова и до слова.И поначалу положенье делЕй странным представлялось и опасным,Но вскоре страх ее поослабелИ вовсе показался ей напрасным:Допустим, некий муж в безумье страстномПленится некой дамой — что с того?Ведь не прикажут ей любить его! —Так размышляла мудрая Крессида.Вдруг с улицы донесся громкий крик:"Хвала Троилу! Славьте Приамида!Две сотни греков нынче он настиг!"И слуги заметались в тот же миг:"Сюда, скорее! Окна отворите!Он мимо нас поедет! Вон, смотрите!Он от ворот Дардановых сюдаС отрядом повернул!" И в самом деле,Тут всадников явилась череда,Но все лишь на царевича глядели.В тот день ему, как никогда доселе,В бою везло, да и немудрено:Что суждено судьбой, то суждено.Нетряским шагом, окруженный свитой,На окровавленном гнедом конеОн ехал с головою непокрытой,Однако в полной боевой броне.И в этот миг, ручаюсь, он вполнеСравниться мог бы воинскою статьюС Аресом, что повелевает ратью.Казалось, что для бранного трудаОн предназначен, что ему по силамЛюбая битва: так была твердаРука его, таким бесстрашным пыломЛицо горело, так легко носил онСвои доспехи, так собой пригожИ молод был, — что глаз не оторвешь!Шлем, на ремне висевший за плечами,Со всех сторон продавлен и пробитБыл палицами греков и мечами,И стрелы, смертоносные на вид,Застряли в коже, покрывавшей щит."Хвала Троилу! Слава Приамиду! —Кричал народ, — он нас не даст в обиду!"И слыша эти возгласы, ТроилЗарделся вдруг, охваченный смущеньем,И очи долу скромно опустил.Крессида же за этим превращеньемС невольным наблюдала восхищеньем."Что за напасть! — подумала она, —Уж я не зельем ли опоена?"И на черты его в смятенье глядя,Промолвила: "Вот, несомненно, тот,О ком лишь давеча твердил мне дядя,Что без моих он милостей умрет!"И покрасневши густо в свой черед,В окне пригнулась, пропуская мимоЦаревича с толпой неутомимой.И далее пошло у ней все то жВ уме ворочаться без перерыва:Как он отважен, как собой хорош,И родовит, и одарен на диво,Как всеми он любим... Но особливоЕй льстило, что такой достойный мужВ нее влюблен, и до смерти к тому ж!Завистник, переполненный досадой,Спросил бы тут: "Как это может быть?Ужель Крессида с первого же взглядаТроила умудрилась полюбить?Откуда, дескать, этакая прыть?"На то скажу я, не смутясь нимало,Что у всего на свете есть начало.Не думайте, что принца увидав,Она влюбилась, будто по заказу,Хотя геройский вид и стойкий нравЕе к нему расположили сразу;Но кто прилежно следует рассказу,Тот знает, что любовь ее не вдругЕму далась, но после долгих мук.К тому же не забудьте о Венере,Потворщице влюбленных бедолаг:В тот день она в своей небесной сфереЦаревичу являла добрый знак.Планета же сия отнюдь не врагБыла ему от самого рожденья,И в том я вижу волю Провиденья.Теперь, однако, принца мы в путиОставим и вернемся с полдорогиК Крессиде, что сидела взапертиИ размышляла в страхе и тревоге,Что делать, и откуда ждать подмоги,Коль дядюшка к ней явится опятьО прежнем уговоре поминать.И Бог мой! что за спор она горячийСама с собой без устали вела!Сказать ли этак? Сделать ли иначе?Что выбрать ей? Как остеречься зла?И жар ее томил, и дрожь брала...Вот мысли эти: изложу их кратко,Как автор мой, не изменив порядка.Младую стать его и царский родПрипомнила она — и без боязниСебе сказала: "Что ж, коль речь идетНе о любви, не о дурном соблазне,Лишь о взаимной дружеской приязни,Что исцеленье, может быть, обрестьЕму поможет, — это ли не честь?Притом, он сын могучего Приама,О чем никак не должно забывать:Начну ль дичиться чересчур упрямо —Принц может и прогневаться, как знать?Тогда и вправду мне несдобровать.Что за нужда по собственной охотеВ опалу лезть, коль можно жить в почете!Во всем потребна мера. Пьянство — грех,Для многих ненавистный. Но при этомНельзя же требовать, чтобы для всехХмельное оказалось под запретом.К тому же, став причиной и предметомЦаревичевых мук, могу ли впредьЯ на беднягу свысока смотреть?Ведь он, я знаю, ничего худогоНе замышляет! Он учтив, умен,И не хвастун, ручаться в том готова;А вздумай мной перед друзьями онПохвастать — нужен повод и резон,Моей же благосклонности на этоНе станет: я не преступлю обета.Допустим даже, люди как-нибудьПрознают о любви ко мне Троила.Зазорно ль это для меня? Ничуть!Ведь я его об этом не просила.С иными дамами такое былоНе раз; в иных и нынче влюблены,И в том никто не видит их вины.Он мог бы выбрать из троянок знатныхТу, что достойней всех и всех милей:Ведь кроме Гектора в свершеньях ратныхПо доблести и стати, ей-же-ей,Нет равного ему среди мужей.И все ж меня он предпочел всем прочим.О, сколь судьба причудлива! А впрочем...Что выбрал он меня — немудрено!Самой себе признаюсь без обмана:Хоть это вслух и вымолвить грешно,Я вправду многих краше. Нет изъянаВо мне: так все твердят. И разве странно,Что изо всех троянских жен ТроилНа мне с отрадой взор остановил?Себе хозяйка я, живу в достатке,Имею пропитанье и досуг,Подобно вольной молодой лошадке,Расседланной и пущенной на луг.И никакой заносчивый супругИз ревности, иль опьянившись властью,Мне шах и мат уж не объявит, к счастью.Но как мне быть? На что употребитьМою свободу? Жить монашкой чинной?Не столь я набожна! А полюбитьДостойного такого господинаЛюбовью добродетельной, невинной,Какая нам обоим не во вред, —И в самом деле, отчего бы нет?"Так мысли у вдовы текли в согласье;Но тут внезапно, словно бы назло, —Как мартовская туча в одночасьеНаходит на небесное чело, —Незваной хмарью вмиг заволоклоЕе безоблачные рассужденья,И задрожала бедная в смятенье!Ужасною догадкой сражена,"Любить? — она вскричала, — как! ужелиМоя мне воля больше не нужна?Рабою стать? Да я в своем уме ли?Не все ль, кто этой немочью болели,Утратили свободу и покой,Вкусив отрады пополам с тоской?Любовь уж по самой своей природеПолна тревог: у ней и в ясный деньХоть облачко да есть на небосводе —Размолвка, ссора, подозренья тень —Не все ль равно? Нам, женщинам, не леньБез передышки горю предаваться:Над ним рыдать и им же упиваться.А сколько мук от злых нам языков!А ветреность мужская сколь обидна:Свой пыл едва насытив, уж готовЗа новой жертвой ринуться бесстыдноЛюбовник нежный... Впрочем, незавиднаИх участь, так примета говорит:Кто скоро вспыхнет — скоро и сгорит.Немало женщин оным же обманомЗагублено: уж это ль не беда?Зачем любовь подобная нужна нам?Отколь она берется и кудаУходит, не оставив и следа?Кто ведает? Бесплотна и незрима,Любовь — ничто, в ничто и обратима.А злоречивцы? Если б я любитьОтважилась — о милосердный боже,Чтоб улестить их и угомонить,Мне вылезти пришлось бы вон из кожи!Пусть о невинной дружбе речь, но все жеУ сплетен да у слухов свой закон:Как переспоришь колокольный звон?"Но прояснилось вдруг от мысли новойЧело Крессиды, — и сказала так:"Ни доброго пути и ни дурногоНе распознать, не сделав первый шаг!"Но тут опять закрался в душу мрак,И вновь надежда... Бедная вдовица,Вконец устав, решила порезвиться.И в сад она спустилась поскорей,Спеша предаться играм и беседам.Три девы, родственницы, вместе с нейПрогуливались там перед обедом:Флексиппа, Тарба, Антигона. СледомПрислужниц верных гомонящий ройКружил за ними в зелени густой.Цветущий сад был обнесен забором,Беседки и скамьи встречались там,Песок желтел на тропках, по которымВдова ступала в окруженье дам.Вдруг песня зазвучала в лад шагам:То нежный гимн во славу КупидонаПрекрасная запела Антигона."О бог любви, хвалу тебе пою,Тебе клянусь я век служить отныне,За милость многощедрую твоюТебя, ликуя, славлю, господине!Освящена твоею благостыней,Отрадна жизнь моя, как никогда:Забыта скорбь и не страшна беда.О стреловержец! ты своею властьюВ любви меня столь чудно одарил,Что своему с трудом я верю счастью:Мне сердцем предан тот, кто сердцу мил,И не мрачится сей чистейший пылНи тенью ревности или раздора,Ни каплей лжи, ни пятнышком укора.Умом и статью сущий Аполлон,Тревог и бед отважный сокрушитель,Столп верности, зерцало чести — он,В премудростях любовных наставитель;Воистину, душа его — обительВсех добродетелей! и наконец,Он мой, да сохранит его Творец.Полны услады дни мои. Кого жеВосславить мне и возблагодарить,Как не тебя, о милостивый боже?Теперь я знаю: надобно любить,Дабы в душе всю скверну истребить.Живя в любви, обрящешь совершенство,И праведность, и вечное блаженство.А кто любовь бесстыдством прозовет,Кто скажет, что влюбленный, мол, подобенЗлосчастному рабу, — уж верно, тотЗавистлив или глуп, иль просто злобенИ полюбить всем сердцем неспособен:Кому твой лук любви вкусить не даст,Тот прежде всех ее хулить горазд!Ужель потухнет солнце оттого лишь,Что немощным очам любезней мгла?Так и любовь хулой не приневолишьЗатмить свой блеск! Добру страшиться злаНе должно; кто же сделан из стекла,Тому пускай достанет разуменьяПри драке не хвататься за каменья.Что до меня, я повторяю вновь:Я всеми силами души и телаЛюблю, любима, и свою любовьК избраннику, что предан мне всецело,Я сохраню до смертного предела.Сперва в любви я видела врага,Теперь навек она мне дорога!"И смолкла песнь. Крессида же с волненьемСпросила, на певунью поглядев:"Трудился кто над этим сочиненьем —Стихи слагал и подбирал напев?"— "Одна из самых знатных наших дев.Она богата, хороша собоюИ всячески обласкана судьбою"."Что ж, это видно, — молвила вдоваСо вздохом Антигоне белокурой, —А что, любовь и вправду такова?Не много ль эта пылкая натураНахваливает милости Амура?"— "Да, такова! Нет, лучше во сто крат:И не исчислить всех ее отрад.Зато изведать может их не каждый:Что на людишек вздорных и пустыхНаходит неким зудом или жаждой —То не любовь! Она не для таких.Светло ль в раю — пытайте у святых,Поскольку им видней; а много ль смрадаВ аду — про то спросить у бесов надо".На речи Антигоны лишь одноВдова сказала: "Гляньте, как стемнело!"Но все, что было произнесено,Душою накрепко запечатлела.Страх отступил, и, довершая дело,Теперь любви незримая стрелаК ней в сердце погружаться начала.Краса и гордость полдня, тьмы гонитель,Небесный зрак (так Солнце я зову)Спускался к западу, в свою обитель;Уж светлые предметы в синевуОкутались, и звезды сквозь листвуЗабрезжили на тверди, мглой покрытой,И в дом ушла вдова со всею свитой.Когда ж, последних проводив гостей,Сославшись на зевоту и усталость,В опочивальне сумрачной своей,Служанками раздета, вновь осталасьОна одна и тихо замечталась, —Все то же ей на ум пришло опять;Но нет нужды нам это повторять.На ветви кедра за окошком спальнойУселся соловей и песнь своюЗавел, незрим, в лучах луны печальной —Должно быть, о любви; и соловьюОна внимала, звонкую струюЛовя с отрадою в безмолвье ночи,Покуда в дреме не смежила очи.И вот ей снится: прилетел орел,Крыла над нею белые раскинулИ грудь ее когтями распорол,Оттуда сердце бьющееся вынул,Свое вложил ей сердце в грудь — и сгинул.Обмен же сей не причинил ей мукИ не поверг сновидицу в испуг.Теперь оставим спящую КрессидуИ в царский воротимся мы дворец,К уставшему в сраженьях Приамиду.Он ждет вестей: отряжен уж гонец,За ним другой и третий; наконец,Пандар сыскался — и посланцев троеВедут его к царевичу в покои.Пандар вбежал — и тотчас за свое:Ни дня прожить не мог он без потехи."Что, — говорит, — все вздохи да нытье?От греков ли досталось на орехи?Слыхал я нынче про твои успехи.Да ты вспотел! Ты весь горишь опять!А ну, давай-ка ужинать да спать".— "Как хочешь", — отвечал Троил, и селиОни за ужин, отославши слуг;Когда же оба улеглись в постелиИ не осталось ни души вокруг,Принц, изнемогший от любовных мук,Спросил, дрожа: "Ну, что? Какие вести?Плясать иль плакать мне, скажи по чести!"На то Пандар ему: "Дай мне уснуть!И сам спокойно спи: я сладил дело.Пляши ты, плачь иль пой — не в этом суть,Но знай: нужду твою уразумелаПлемянница моя; ты можешь смелоИдти на приступ, лишь не оплошай —И в срок обильный снимешь урожай.Чтоб для тебя снискать вдовицы милость,Уж так радел я, что вконец ослаб!Насилу нынче утром согласиласьОна на дружбу нежную хотя б;У пса твоей тоски одну из лапЯ перебил!" И он поведал дале,О чем и как с Крессидой толковали.Цветы, что клонят головы к землеОт пагубного холода ночного,При первом, робком солнечном теплеГлядь — уж раскрылись и воспряли снова;Так ожил от известья дорогогоТроил, и очи к небу он возвел;"Благословен, Венера, твой престол!"Затем простер к Пандару обе длани:"Друг! Я в долгу навечно пред тобой.Раздавлен и растерзан был я ране —И снова цел! Клянусь, никто иной,Хотя б он дал мне власть над сотней Трои,Не одарил бы столь же полновеснойОтрадою, от коей сердцу тесно!Но что же дальше? Скоро ли опятьТы к ней отправишься? И скоро ль с неюМы свидимся? И как я скоротатьДо встречи дни столь долгие сумею?Ты скажешь: потерпи! Но кто, за шеюПодвешен, смерть зовет как благодать —Тому под силу ль терпеливо ждать?""Полегче, ради Марса! Что за страсти? —Вскричал Пандар, — с рассветом, ей-же-ей,Пущусь я хлопотать по той же части,И это так же верно, дуралей,Как то, что я по милости твоейЕще не сплю! Коль ты не в меру пылок,Ищи слугу другого для посылок.Тебе служил я не жалея сил,Бог видит, прилагал и ум, и рвенье,И днесь о чем бы ты ни попросил —Я все готов свершить без промедленья.Но коль на собственное разуменьеРешил ты полагаться, то смотри:Впросак попав, себя лишь и кори.Вестимо, ты стократ мудрей Пандара,И все же, будь на месте я твоем,Не тратя даром времени и жара,Я к милой обратился бы с письмом:Как я люблю, молю, горю огнем,Не ем, не сплю, не ведаю покою...Ну ж, приступай! Да собственной рукою!С твоим посланьем, чуть забрезжит день,Вдову в ее жилище одинокомЯ навещу; ты между тем наденьДоспехи, и как будто ненарокомНа жеребце лихом и крутобокомПроскачешь мимо дома, где онаСидеть со мною будет у окна.Ты, проезжая, можешь поклонитьсяИ мне кивнуть, но как бы невзначай.Смотри не вздумай вдруг остановиться:Ты этим все испортишь, так и знай!Вперед невозмутимо поезжай.Как запылают уши — тут и ведай,Что о тебе мы заняты беседой.Что до письма — дай Бог тебе умаНе написать умно и многосложно.О завитках, о красоте письмаСверх меры не заботься; капнуть можноНа литеры слезой неосторожной;Сыскав же понежней два-три словца,Их повторять не стоит без конца.Когда певец на арфе сладкозвонной,Персты размяв и ногти заострив,Одну струну терзает исступленно,Все время выводя один мотив, —Пусть он весьма искусен и ретив,Но песня на гостей нагонит скукуИ наслажденье обратится в муку.Слов неуместных лучше избегать:К примеру, не вдаваться в описаньяТелесных немощей, и сопрягатьМанеру и предмет повествованья:Где видано, чтоб тулово бараньеВенчалось обезьяньею башкой?Лишь разве на картинке шутовской!"Троил, советы выслушав с почтеньем,В ответ воскликнул, робостью объят:"А что как я неловким выраженьемЕй нанесу обиду? Милый брат,Что, ежели она письмо назадНечитанным отправит, негодуя?Уж верно, горя не переживу я!"— "Ну что ж, — Пандар ответил, — выбор прост:Иль ты моим последуешь советамИ я, клянусь Творцом небесных звезд,С ее собственноручным же ответомВернусь назад; иль позабудь об этом.И поделом же дурню, что не прочьНасильно в рай строптивца приволочь!"— "Нет-нет! — вскричал царевич, — коли хочешь,Я напишу, не мешкая ничуть!И да свершится все, как ты пророчишь.Великий Боже, облегчи мой путь,И ты, Афина, мне подмогой будь,Что придаешь ума своим вассалам!"И взял перо, и вот что написал он.Она, мол, госпожа его судьбы,Вся жизнь его, блаженство и мученье,Бальзам на раны и предмет алчбы, —Короче говоря, все те реченьяИзвлек на свет он, одолев смущенье,Что у влюбленных издавна в ходу;Однако здесь я их не приведу.Отсюда к извиненьям перешел он:Он, дескать, нипочем бы не посмелК ней написать; но, смертной муки полон,Невольно дерзок сделался и смел.Затем он клял несчастный свой удел,Просил пощады, отрицал свои жеДостоинства — и лгал притом бесстыже.И слог-то у него отменно плох,И с непривычки робость одолела, —Нет, он ее не стоит, видит Бог! —И вновь о страсти, коей нет предела,О том, как будет предан он всецелоИзбраннице своей... Затем ТроилВновь перечел посланье и сложил.И перстень с темно-алым самоцветомОбильными слезами окропив,Печать свою на воске разогретомОттиснул, и лобзаньями покрывПисьмо, воскликнул: "О, сколь ты счастлив,Листок бездушный! Ты предстанешь нынеПред очи благодетельной богини".Лишь только первый луч рассеял тьму,К вдове примчал Пандар, не медля доле,И, по обыкновенью своемуНачавши с шуток, молвил: "Не грешно лиТак долго спать? Я от сердечной боли,Что сладкой горечью мне полнит грудь,И вовсе в мае не могу заснуть!"Едва завидев дядюшку, КрессидаВ тревоге и надежде замерла:С чем он пришел? Но, не подавши вида,С улыбкою спросила: "Как дела?Что за нужда чуть свет вас поднялаИ что за горечь? Вы, служа Амуру,Какую нынче пляшете фигуру?""Плетусь в хвосте и прыгаю не в лад".Вдова расхохоталась, и заметим,Что от души. Пандар ей: "Век бы радТебя смешить, но шел я не за этим.К нам давеча от греков, чтоб сгореть им,Лазутчик прибыл; хочешь ли скорейДоведаться до свежих новостей?Так выйдем в сад! Что знаю, без утайкиТебе перескажу я сей же час".И вот, с поклоном руку дав хозяйке,Подальше от чужих ушей и глазУвел ее Пандар. На этот разОн слов не тратил даром: взор лишь кинулПо сторонам — и вмиг посланье вынул."Узри, племянница: тот славный муж,Которого судьба в твоей лишь власти,К тебе писать решился, и к тому жСмиренно молит о твоем участье!Избавь же ты беднягу от напасти:Письмо прочти, обдумай и ответь.Не дай в мученьях принцу умереть!"Но отшатнулась в ужасе вдовицаИ, не касаясь до письма рукой,Вскричала: "Впредь не вздумайте явитьсяВы в дом ко мне с запискою такой!Иль прихоть друга и его покойВам более внушают уваженья,Чем родственницы вдовье положенье?Вы сами, дядя, дайте мне совет —Но только рассудите беспристрастно:Должна ли я теперь себе во вред,Письмо принять, хоть это и опасноИ мне грозит бесчестьем? Дело ясно,И выход есть: письмо снести назад,Не пощадив того, кто виноват".На это, рот раскрыв от изумленья,Вскричал Пандар: "Кто здесь сошел с ума?Да я бы даже ради вызволеньяВсей Трои — не понес тебе письмаЗловредного! Зачем, суди сама,Тебе ль, ему ли стал бы зло чинить я?И что за грех в обычном челобитье?Вот все вы так! Кто вас боготворит,Кому дороже вы зеницы ока —Тот и не нужен. До его обидВам дела нет, хоть гибни он до срока! —Тут обнял он вдову. — Не будь жестока,Ведь мы друзья! оставь ты эту блажь! —И ей посланье сунул за корсаж.Теперь достань его, порви на части:Сюда идут — вот зрелище для слуг!"Она ж промолвила: "Все в нашей власти;Порву поздней. — И усмехнулась вдруг. —Ответ писать мне, право, недосуг.Ответьте сами, проявив сноровку".— "Изволь, но только под твою диктовку".Крессида рассмеялась: "Не пора льОбедать нам?" Пандар же над собоюВновь принялся шутить: "Моя печальСердечная столь велика — не скрою,Обедать я отвык! Всему виноюЛюбовь..." И долго вздор он разный несИ с нею вместе хохотал до слез.Как только в дом вошли они, вдовицаРаспорядилась подавать обед,Сама ж отправилась принарядиться,Прислужницам велев идти вослед;И тут, извлекши наконец на светПосланье истомленного Троила,Прочесть его минутку улучила.Исследовав подробно суть и слог,Нашла их превосходными, и к дядеСошла, письмо прибравши под замок.Пандар стоял в гостиной. Шутки радиК нему племянница подкралась сзадиИ крикнула, за плащ его держа:Вновь посмеявшись и умывши руки,Они обедать стали, а потомПандар лукавый, словно бы от скукиПодсев к окну, спросил: "Чей это домВон там, напротив, с эдаким крыльцом?"— "Который, дядюшка?" — "Да вон, взгляни же!"И к дяде подошла она поближе.О доме, о соседях тут ониЗаговорили, у окошка сидя;Когда ж остались наконец одни,Тихонько молвил дядюшка Крессиде:"Скажи, коль на меня ты не в обиде,Что пишет он? И пишет каково?Ведь я о том не знаю ничего!"Тут закраснелась вдовушка в смущеньеИ, помолчав, шепнула наконец:"Да, пишет он изрядно..." На колениПред ней проворный кинулся гонец:"Ответь ему, о сердце из сердец!И дай печать мне приложить к ответу:Из всех наград я выбираю эту".— "Что ж, написать недолго — но о чем?"— "Помилуй Боже, да о чем угодно!Скажи, к примеру, что его письмомТы польщена, — и выйдет превосходно;Что благодарна ты... Пиши свободно,Сгодятся тут любые пустяки —Лишь он бы исцелился от тоски!"— "Господь мне да поможет в этом деле! —Вставая с места, молвила вдова, —Ведь писем не писала я доселеНи разу!" Он волненья чуть жива,К себе она взошла — и там, сперваСобравшись с духом, с мыслями и с силой,Ответное посланье сочинила.Она, мол — излагаю только суть —Его вниманьем тронута, но дабыНадежд он ложных не питал отнюдь,Не скроет, что любить его могла быЛишь как сестра; когда сей отклик слабыйСпособен облегчить его печать —Тем лучше. Если ж нет, ей очень жаль.Сложив письмо, она без понужденьяВернулась к дядюшке, и пред окномУсевшись вновь на яшмовом сиденьеПоверх подушки с золотым шитьем,Вздохнула: "Что за труд, клянусь Творцом —Писанье писем! Истинно доселеРаботы не знавала я тяжеле!"— "Вот славно — взяв письмо, сказал Пандар, —За здравье кончится, что начиналосьЗа упокой. Как наивысший дар,Увидишь ты, он примет эту малость:Дороже нам, что дорого досталось;Так из души изгладить нелегко,Что в ней напечатлелось глубоко.Твоя душа, однако, слишком долгоРезцу не поддавалась. Нынче срок,Ничуть при том не нарушая долга,Отрады поднести ему глоток:Бунтует раб, когда тиран жесток,И в сердце презираемом гнездитсяОтветного презрения частица".Лишь эти он слова договорил —Из-за угла явилась кавалькада:Десяток всадников, средь них Троил —Он ехал шагом во главе отряда;Им во дворец, как видно, было надо."Эге! — сказал Пандар, прищурив глаз, —Взгляни-ка, кто там едет мимо нас!Постой, куда ты? Было б неучтивоБежать, когда тебя заметил он!"Крессида взор потупила стыдливоВ ответ на принца трепетный поклонИ вспыхнула как розовый бутон.Троил же, отыскав Пандара взглядом,Кивнул ему и ускакал с отрядом.Но как держался он, как был одет,И сколь пригож, и мужествен, и строен, —Мне повторять все это нужды нет,Одно скажу: он выглядел как воинИ был ее вниманьем удостоен.В единый миг Крессиды жадный взглядПриметил все: и доблесть, и наряд,Красу его, и стать, и обхожденье...И мысль иная кстати тут пришлась:Не должно ль впрямь побольше снисхожденьяК нему явить? Такого отродясьС ней не бывало! Точно вдруг впиласьЗаноза в сердце... Мне притом сдается,Что не одна туда еще вопьется.Здесь? видя, что железо горячо,Пандар взялся ковать. "Скажи мне прямо, —Спросил он, взяв Крессиду за плечо, —Что, если бы какая-нибудь дамаС ним холодна была и столь упряма,.Что в гроб его свела бы — дай ответ:Была б ты рада этому?" — "О нет!""Вот то-то! Я и сам такого мненья.Гляди-ка, вон он скачет вдалеке!"— "Я вижу, дядя". — "Так оставь сомненьяИ потолкуй ты с ним накоротке:Не все ж бедняге пропадать в тоске.Забудь пустые страхи! Дай согласье —Я встречу вам устрою в одночасье".Однако здесь Пандар не преуспел:В ответ лишь было сказано сурово,Что это стыд и срам, что есть пределПодобным вольностям, что не готоваОна для испытания такого.Любить его, быть может, и не грех —Но издали! И втайне ото всех."Что ж, тут еще придется потрудиться, —Подумал дядя, — этак не пойдет!Стыдливость хороша, но не годитсяРастить ее и холить целый год.Дай срок, тебя возьму я в оборот".И, вспомнив будто бы о позднем часе,Довольный, он убрался восвояси.И вот, от радости не чуя ног,Уже он ко дворцу спешит с добычей.Царевич дома: он пораньше легИ, впавши в транс, — ведь так велит обычайВсем юношам влюбленным, без различий, —Страдал иль грезил. Тут-то и возникНад ним Пандара лучезарный лик.Взошедши к другу с песенкой беспечной,Пандар воскликнул: "Это ты, лентяй?Проснись! Не то, клянусь Луною млечной,Ты у меня получишь нагоняй.Ведь экий соня! Говорю, вставай:Я снадобье принес тебе от хвори,Лишь проглоти — и вылечишься вскоре!""Бог да поможет нам!" — вздохнул Троил."Уже помог! — в ответ Пандар с усмешкой, —Гляди-ка, что тебе я раздобыл:Зажги светильник и прочти, не мешкай!"Тот стал читать, — с надеждой, страхом, спешкой, —И все понять пытался по письму:Жизнь иль погибель суждена ему?Но все же принц истолковал посланьеК добру, сыскавши несколько в нем строк,В которых можно было при желаньеБлагой надежды разглядеть залог.Да и Пандар усердный сколько могТроила обнадежил — и в итогеСвои забыл он худшие тревоги.Однако же, как языки огняВзметнутся, чуть подбросишь им дровишек,Так страсть в нем вспыхнула с того же дня,Вобрав надежды сладостной излишек;Как роща из побегов-коротышекВзрастает — так, посеянный письмом,Желаний частый лес разросся в нем.И день и ночь Троил все с большим жаромО ней мечтал; когда ж имел досуг,То в письмах, наставляемый Пандаром,Описывал подробно свой недугИ как он гибнет от любовных мук;Иль друга слал он с устным к ней приветом —И все упорней делался при этом.Так, что ни день, оказывал он ейВниманье, как влюбленному пристало,Ответных с нетерпеньем ждал вестей,Чтоб ликовать — иль крикнуть: "Все пропало!" —Иль в сотый раз игру начать сначала:Метнувши кости, ввериться СудьбеИ все принять, что выпадет тебе.Но радостью иль мукою объятый,К Пандару он спешит. Пандар один —Наперсник, утешитель и ходатай:Он видит, как и из каких причинСтрадает неповинный царский сын,И на любые он готов затеи,Чтоб горю пособить, да поскорее.Вот как-то раз к царевичу в покойЯвился он и закричал с порога:"Дружище! Потерпи денек-другойИ так не убивайся, ради Бога.Я средство приискал! Еще немного —И с милою ты свидишься своейИ за себя словцо замолвишь ей.У знатоков считается не зря ведь:Всего важней — без посторонних глазПотолковать; к тому еще прибавитьИ место подходящее, и час,Да благосклонный слух — и весь тут сказ:Кто б мог остаться безучастным, глядя,Как страждущий взывает о пощаде?Ты думаешь теперь: пусть даже в нейВ ответ на пени проросли бы зернаВеликодушья, но в душе своейОна тверда пребудет и упорна,Как деревцо, что клонится покорно,А корень в почве цепок и глубок;Какой же, мол, от этого мне прок?Зато, чтоб совладать с могучим дубом,Хоть и немало надобно труда, —Он рухнет вдруг, поддавшись лесорубам,Как жернов мельничный на дно прудаИли утес подмытый... Так всегда:Чем вещь тяжеле, тем быстрей паденье.Сие принять не худо в рассужденье.Возьмем под бурей гнущийся тростник:Едва лишь только небо прояснитсяИ вихрь уймется — он воспрянет вмиг;Поваленный же дуб не распрямится,И кто низверг его — возвеселитсяТем больше, чем казался тверже ствол:Ведь отдых сладок, коли труд тяжел.Еще немало мог бы подобрать яПримеров... но скажи-ка мне скорей:Из Приамидов, что по крови братья,Кто всех тебе дороже и родней?"— "Мне Деифоб всех ближе с юных дней".— "Ну вот и славно. Завтра же, быть может,Он, сам того не зная, нам поможет!"И вот пред Деифобом он предстал,С которым также издавна был дружен,Кого за ум и доблесть почитал, —И подлинно почет сей был заслужен."Милорд, — сказал Пандар, — совет ваш нуженИ помощь в деле, важном для меняИ юной дамы, с коей мы родня.""Клянусь душою, все, что мне под силу,Я для тебя исполню, — был ответ, —Я никому, лишь разве что Троилу,Охотней не помог бы! Нужды нетВ обиняках: поддержку и советПолучишь ты во всяком предприятье,И сторону твою готов держать я"."Благодарю, — с поклоном молвил тот. —Так вот, мою племянницу роднуюХотят оговорить и без хлопотВсе достоянье вдовье подчистуюПрибрать к рукам. Затем-то и взыскуюЗащиты вашей: тут потребна власть,Чтоб от Крессиды отвести напасть"."Постой! Так стало быть, сия вдовица —Крессида? Вот о ком ведешь ты речь!Не дам несправедливости свершитьсяИ буду рад бедняжку оберечь.Мы в дружбе с ней; рука моя и меч —К ее услугам. И пускай злодеиОстерегутся от своей затеи!Ну, говори! с чего же мы начнем?Ведь ты уж разобрался в этом деле".— "Всего бы лучше, кабы завтра днемВы у себя принять ее сумелиИ выслушать; так мы достигнем цели:Прознав, кто покровительствует ей,Враги смутятся от таких вестей.Когда же согласитесь вы любезноС ней говорить в определенный час, —Мне думается, было бы полезно,Чтоб кто-нибудь из братьев был при вас:Тут всякому понятно станет враз —Заступников довольно у КрессидыИ лучше ей не причинять обиды".Тут молвил доброхотный Деифоб:"Все это мы устроим непременно,И позабочусь я вдобавок, чтобК обеду в этот день пришла Елена;Супруге же своей обыкновенноСопутствует Парис, мой старший брат, —За ней повсюду следовать он рад.Придет и брат мой Гектор, будь покоен,Я за него ручаюсь головой:Не раз уж сей необоримый воинСмиренной, добродетельной вдовойПрилюдно восхищался. Наш геройО сроднице твоей такого мненья,Что явится на помощь без сомненья!Троилу сам ты передай, что онС тобою вместе завтра зван к обеду,Да от меня пошли ему поклон".На том они закончили беседу,И по горячему пустился следуПандар к племяннице; она как разИз-за стола вставала в этот час." Уф, – молвил он, садясь, – я всю дорогуБежал и так вспотел, что мочи нет.А новости-то скверные, ей-богу!Подумай, этот подлый ПолифетВновь строит каверзы тебе во вредИ тяжбу затевает. Плохо дело!"Крессида ахнула и побелела."О Боже! В чем вина моя? Увы!Меня покрыть замыслил он позоромИ отобрать именье у вдовы!Поддался он, должно быть, уговорамСвоих дружков — Энея с Антенором.Но пусть их, дядюшка! Бог им судья.С их алчностью не стану спорить я.И так мы с вами проживем в достатке".-"Ну вот еще! — нахмурился хитрец, —В заботах о законе и порядкеНе зря ходил я нынче во дворец:Я, Деифоб и Гектор-удалец —Мы все тебе поддержку обеспечим,Мошеннику и крыть-то будет нечем!"Пока Крессида с дядюшкой вдвоемРечь о делах вели неторопливо,Сам Деифоб пожаловал к ней в дом.Крессиду он просил весьма учтивоС ним завтра отобедать. И не диво,Что мигом получил согласье он —И с тем ушел, вдове отдав поклон.За ним Пандар откланялся поспешно:Теперь помчался он что было силОбратно во дворец, где неутешноГорюет им оставленный Троил.Царевичу он вкратце изложилВсе нынешние плутни... "Завтра делоЛишь за тобой: иди на приступ смело!Моли, проси, упрашивай, взывай,Выказывай открыто страсть и муку, —Опомниться ей только не давай!Душа не камень: можно даже злюкуРазжалобить; даю тебе поруку —Пред натиском она не устоит!Но что это? Зачем сей хмурый вид?Понятно мне, о чем твоя досада:Страшишься ты — й этот страх не нов —Что всяк прознает с первого же взгляда,Что ты в нее влюблен. О, ты готовНа месте умереть без дальних слов,Лишь только б это скрыть!Но нам, пожалуй,И на руку твой вид больной и вялый.Ступай теперь же к брату, чтобы ночьТам провести; скажи, что ты недуженИ оттого развеяться не прочь.Ты вправду тощ и бледен: тут не нуженИ маскарад... Затем, не тронув ужин,Ложись в постель и жалуйся на жар.О прочем позаботится Пандар.Скажи, что ты подвержен лихорадке,Что лекари не в силах сладить с ней,Что длятся эти странные припадкиНе меньше суток... Ну, ступай смелейИ покажи, каков ты лицедей!Я ж больше полагаюсь на Венеру,В чье дружество к тебе питаю веру".— "Увы, мой друг! К чему мне делать вид? —Вздохнул Троил, — я болен без обману,Недугом я истерзан и разбит!"— "Ну что ж, тем лучше! Кто поверит в рану,Не видя крови? Ясно и болвану:Уж раз ты лихорадкой захворал,То должен быть измучен, худ и вял.Ты затаись в укрытье, я ж оленяСумею выгнать прямо на ловца!"И прочь пустился он без промедленья;Троил же от начала до концаПоследовал советам хитреца:Он тотчас же, в согласье с уговором,Явился к брату и сказался хворым.Не описать, какой переполохЗатеялся в покоях Деифоба,Едва узнали, что царевич плох:Его свели в постель и от ознобаЗаботливо укрыли; всяк особоЕго развлечь старался; но ТроилПандаровых наказов не забыл.Однако Деифоб их помнил тоже:По крайней мере, перед тем как лечь,К любимцу своему присев на ложе,О горестях вдовы завел он речь.И принца удалось ему привлечьНа сторону Крессиды столь же просто,Как упросить безумца прыгнуть с моста.Вот наступило утро; день потек;В дом деверя направилась неспешноКрасавица Елена в должный срок,Чтоб за беседой мирной и утешнойС родными отобедать. Ей, конечно,Тут заговор не мнился, ведь о немЛишь Бог с Пандаром ведали вдвоем.В подобном же неведенье КрессидаИ Тарба с Антигоной на обедПришли по приглашенью Приамида.Однако поспешим! Нам дела нет,В какое платье каждый был одетИ как раскланивался; нам важнее,Что вышло из Пандаровой затеи.За трапезой радушный Деифоб,Как водится, следил, чтоб гости ели.Но все ж порой вздыхал он, хмуря лоб:"Увы! мой братец не встает с постели,Недуг его как будто все тяжеле!"Вздохнет — и тотчас примется опятьГостей он потчевать и занимать.Весть о больном повергла в удрученьеДобрейшую Елену; вслед за нейВсяк предложил свой способ излеченьяГорячки; стали спорить, что верней...Под говор самозваных лекарейОдна лишь гостья про себя твердила:"О, я бы вмиг беднягу исцелила!"Сочувствие к страдальцу изъявив,Все принялись расхваливать Троила:Он, дескать, и отважен, и учтив,Он то, он се, и ум-то в нем, и сила —Так до небес родня превозносилаЦаревича, Пандар же всем подрядПоддакивал и был куда как рад.Речам их и Крессида, скажем прямо,Внимала, тайной радости полна:Да и какая б не гордилась дамаТаким героем, зная, что онаКазнить его иль миловать вольна?Но будет рассуждать! Прибавим прыти:Не упустить бы главных нам событий.Вот гости поднялись из-за стола,Беседу продолжая; и вначалеСторонние решались там дела,Но тут Пандар вмешался: "Не пора ли,Мой господин, как мы и намечали,О горестях Крессиды речь завесть?Ведь потому и собрались мы здесь".На эту речь откликнулась ЕленаИ молвила, с улыбкой поглядевНа вдовушку: "Теперь вам непременноПомогут. Да сразит Зевесов гневБезумца, что в злодействе закоснев,Обидеть вздумал вас! Мы порадеем,Чтоб он утратил вкус к таким затеям".Здесь попросил Пандара Деифоб,Чтоб дело он в подробностях представил.Речистый малый с места взял в галоп,Где надобно, прибавил и убавилИ Полифета до того ославил,Что всякий был готов, кого ни взять,Немедля нечестивца растерзать.Пандар умолк. Посыпались проклятьсяНа голову злодея: "О Творец!Хотя б мы были с ним родные братья,Он смерти заслужил! Каков подлец!Его повесить мало!" Наконец,Все вперебой заверили Крессиду:Они, мол, не дадут ее в обиду.Елена вопросила тут опять:"А брат мой Гектор знает ли об этом?Троилу также нужно рассказать:Бедняжке мог бы он помочь советом".— "О да! — вскочил Пандар, — по всем приметам,Сие полезно было бы весьма!Но пусть она пойдет к нему сама.Тем больше он сочувствия окажет,Когда узрит несчастную женуВ расстройстве, — и помочь уж не откажет.Да он не спит ли? Побегу взгляну".И в спальню проскользнув, шепнул: "А ну,Молись, притворщик! Ангел на пороге,И гробовщик уж приготовил дроги".Сей мрачной шутке усмехнулся тот;Пандар же, воротясь назад к ЕленеИ Деифобу, молвил: "Он нас ждет,Идемте без дальнейших промедлений.Подняться принц не может — не из лени,От слабости! — но даму все ж готовОн выслушать. Прошу без лишних слов!Однако погодите! нас так много,Притом опочивальня столь мала,Что зародилась у меня тревога:Не вышло бы отсель какого зла —Хотя бы и чрезмерного тепла.Мне легче руку дать на отсеченье,Чем так усугубить его мученья!Пусть там побудет кто-нибудь одинС Крессидой; остальные не взыщите!Елена? или вы, мой господин?Нет, лучше мне! Я кратко ход событийПерескажу, она же о защитеПопросит лишь, приняв смиренный вид, —Его навряд ли это утомит.Крессида не родня ему: от хвориПри ней он отвлечется хоть на час;Мне ж нынче был он должен в разговореБез посторонних передать как разКакой-то важный воинский приказ".И в спальню вновь направился пройдоха,А те — за ним, не ведая подвоха.Елена первой к ложу подошлаИ принца обласкала как умела:С ним разговор шутливый завела —Любезный братец, мол, хворать не делоТакому молодцу — и дланью белойПогладила плечо и жаркий лоб:Не разыгрался ль пуще в нем озноб?И молвила прекрасная царица:"Поддержки нашей просит, милый брат,Крессида, беззащитная вдовица,С которой дурно обойтись хотят.Не правда ль, ты помочь ей будешь рад?Пандар, твой друг и родич ей по крови,Изложит дело; он уж наготове".Пандар откашлялся и повторилВсе без запинки с самого начала.И выслушав его, вскричал Троил:"О, только б мне скорее полегчало!Клянусь, Пандар, во что бы то ни сталоВзять под защиту сродницу твою:Уж я за честь бедняжки постою!""Нельзя ли ей, — спросил Пандар смиренно, —Коль прочие не видят в том вреда,Зайти к тебе проститься?" — "Непременно!Ступай и пригласи ее сюда,Притом со всей учтивостью... Ах да,Мне с Деифобом и с тобой, сестрица,Потребно кой о чем договориться".И, поискав, Троил извлек на светПисьмо их брата, Гектора, в которомЦаревича просил он дать совет:Как поступить со смертным приговоромНад пойманным предателем иль вором;В чем затрудненье было там — Бог весть,Троил же дал посланье им прочесть.При этом их просил он с важным видомПодумать об ответе. Над письмомСклонившись, тут Елена с ПриамидомНеторопливо в сад сошли вдвоемИ битый час в беседке над ручьемЧитали, спорили и рассуждали.Оставим их: спешить нам нужно дале.Воротимся к Пандару: тот как разОстановился посреди гостиной."Дитя мое, Крессида, в добрый час! —Воскликнул он с торжественною миной, —Нас призывают оба господина:Троил и Деифоб, Елена то ж, —Идем же к ним скорей! Чего ты ждешь?Вставай, возьми с собою АнтигонуИль Тарбу, — впрочем, лучше не бери:Чем меньше нас, тем меньше в том уронуДля страждущего принца. Да смотри,Как должно, всех троих благодариИ зря не мешкай там: Троил недужен,Ему теперь покой и отдых нужен".Обмана не почуяла вдова:Поднявшись, руку протянула дядеИ с ним пошла доверчиво, сперваРасправив складки на своем наряде.Все остальным сказал он: "Бога ради,Играйте иль болтайте, что на умВзбредет, — не подымайте только шум!Там, в спальне, государственное делоРешается! — и, выйдя из дверей,Крессиде прошептал: — Ступай же смело,Племянница, и будь к нему добрей:Несчастный гибнет по вине твоей!Во имя неба и всего святого —Помилосердствуй! Не гляди сурово.Припомни, кто таков он, черт возьми!Подумай, сколь его мученья люты!Потом, как говорится меж людьми,Не подберешь потерянной минуты:Ступай, покуда болтуны и плутыРазнюхать не успели, что да как,И не следят еще твой каждый шаг!Ветра незримы, только прах летучийЗаметен глазу: так же и любовьЗаминки выдают! Удобный случайУпустишь — и не раз придется вновьО нем жалеть; гляди, взыграет кровь —Ан поздно: тут сболтнут, там пустят слухи...Ступай, покуда слепы все и глухи!"Друзья мои! Кто был хоть раз влюблен,Понять сумеет бедного Троила:Вот их шаги за дверью слышит он,Не ведая, спасенье иль могилаСудьбою суждены; впервые с милойЗаговорит он о любви своей...Великий Боже! Что он скажет ей?

Перейти на страницу: