Троиная угроза (ЛП)

Я гляжу на пустое место напротив меня за нашим огромным обеденным столом, за которым могут разместиться восемь человек, но обычно сидят только трое. Наша столовая — одна из самых визуально приятных комнат в пентхаусе. Она занимает угол, откуда открывается панорамный вид на город от пола до потолка. Хоть обстановка и потрясающая, я ненавижу эту комнату больше всего. Такое ощущение, что нам не спрятаться от папы. Под сверкающей люстрой, которая стоит больше, чем квартиры большинства людей, мы словно увеличены и выставлены для его тщательного изучения. Я едва могу вспомнить хорошие времена, когда мама была ещё жива, тогда обеды были наполнены любовью, а не страхом.

Где Делла?

Папа отвлечен, отвечая на электронные письма в своем телефоне, но это не будет длиться вечно. В конце концов, он поймет, что Деллы здесь нет. Его настроение резко упадет в считанные секунды, и тогда все почувствуют его гнев. Персонал, я и особенно Делла.

Бросив взгляд на проход, ведущий в гостиную, я ищу любые признаки того, что моя сестра выглядывает из-за угла.

Ничего.

Теперь, от пикантных ароматов, исходящих от еды, приготовленной нашим шеф-поваром, я не хочу есть, я хочу блевать.

Я могла бы извиниться и найти её. Но он бы всё понял. Я пробовала раньше, и это никогда не срабатывало. Нет, лучший вариант, когда дело касается папы и Деллы, это отвлечь его.

Давай, Делла. Хватит возиться.

От звука телефона, лежащего на столе из красного дерева, я резко перевожу взгляд с гостиной на отца. Его прищуренные глаза устремлены на пустое сиденье напротив меня. Я замечаю его сжатые челюсти и медленное изменение цвета кожи. От здорового загара до красного, а вскоре и до яростно-фиолетового.

Отвлекай. Отвлекай. Отвлекай.

— Итак, этот новый…

— Делла, — окликает папа, прерывая мою грустную попытку завязать разговор. — Не заставляй нас ждать.

Тишина.

Конечно тишина. Всегда тишина.

Вы не можете просто позвать Деллу и ожидать, что она прибежит. Это так не работает. Он это знает, но всё равно зовет. Всегда настраивая её на неудачу.

— Она, эм, ей было не очень хорошо, — говорю я, от страха за сестру мой голос становится хриплым. — Может быть, она заснула. Я должна пойти проверить её.

Когда я начинаю отодвигать свой стул, чтобы встать, папа так сильно ударяет рукой по поверхности стола, что я вскрикиваю от удивления. Он медленно поднимается со своего места, знакомая фиолетовая ярость окрашивает его кожу с каждой секундой.

Ох, Боже.

— Сиди спокойно, — инструктирует он. — Я приведу ребенка.

Ребенка.

Я ненавижу его за это.

Он выходит из столовой, громогласно шагая. Я замерла, не зная, что делать. Я могла бы ворваться в её комнату и вмешаться, но в прошлый раз я сделала всё только хуже. На глаза наворачиваются слезы. Я молюсь изо всех сил, чтобы она не доставила ему неприятности, которые станут причиной её боли.

От удара мое сердце подпрыгивает в горле. Я обхватываю пальцами нож, лежащий рядом с тарелкой, задаваясь вопросом, смогла бы я воспользоваться им, если придется?

Могу ли я это сделать? Могу ли я его использовать?

Он врывается в столовую.

Делла, наряженная и одетая для вечеринки, извивается, пытаясь освободиться от железной хватки папы вокруг её крошечного бицепса. Её зеленые глаза, полные слез и замешательства, впиваются в мои.

Мольба в них убивает меня.

Спаси меня, Лэндри.

Если бы всё было так просто.

Папа яростно выдвигает её стул, усаживает Деллу туда и задвигает его обратно. Его тело вибрирует от ядовитой ярости. Я пытаюсь поймать взгляд младшей сестры, но её подбородок опускается на грудь в попытке спрятаться. Золотисто-светлые волосы закрывают её лицо, пряди падают на влажные щеки и прилипают к ним.

— Скажи своей сестре, почему ты заставила её ждать, — выдавливает отец гремящим, яростным голосом. — Сейчас же.

Ответа нет.

— Она тебя не слышит, — шепчу я. — Ты знаешь это.

Игнорируя меня, он повторяет. Тот же результат. Ответа нет. В конце концов, он ударяет кулаком по столу с такой силой, что вода из её стакана выплескивается на стол. Это привлекает её внимание.

Руками она показывает: Что?

Я ненадолго закрываю глаза, надеясь, что он не сочтет её ответ неуважительным. Вместо того, чтобы использовать ASL³ — её единственный способ общения — папа говорит с ней так, будто забыл, что у него глухой ребенок. Его голос становится всё громче и громче, когда он разглагольствует о её задержке.

Снова приоткрыв глаза, я наблюдаю за Деллой, пытающейся прочитать слова по папиным губам. Она не по годам развита и суетлива, поэтому, к большому неудовольствию отца, так и не научилась сидеть неподвижно достаточно долго, чтобы прочитать что-либо по чьим-то губам.

— Значит, поездка в Токио удалась, — говорю я, прерывая его тираду, которая через несколько секунд превратиться в ядерный взрыв. — Что дальше на повестке твоего дня?