Троллья поганка

Гармира достаточно хорошо разбиралась в порядках гномьего королевства. Вот только зачем гномы сначала пытались выкрасть меня во время путешествия по Иостриуму, а затем напали здесь, в Теспарии, и как с ними могут быть связаны Ра-аброн или сама На-арис, сестра даже предположить не могла.

Она, правда, заикнулась про пророчество, в котором упоминается бескрылый дракон, но я отказалась выслушивать этот бред.

— Откуда они узнали, что я бескрылая?! Глупости! Они охотились именно за мной, у них даже мой портрет был! И вчера они нападали явно на меня, понимаешь?! Ну хорошо, вчера им кто-то уже мог сообщить об этом. Только кто?! Ты? На-арис?! Так она не знала, что я бескрылая! Тха-арис?

Я обернулась и посмотрела на своего бывшего жениха, потом перевела взгляд на Ва-аршес. Женщина лишь усмехнулась и пожала плечами.

А я снова пристально уставилась на сестру, глубоко вдохнула, будто бы только сейчас принимая очень важное и ответственное решение, хотя уже давно все обдумала.

— Гармира! Ты уверена в своем муже? — и, получив утвердительный кивок, я гордо объявила: — Тогда мы пойдем к нему, все обсудим, и, независимо от того, заключим мы с ним договор или нет, ты останешься со своей семьей. — Заметив, как сестра побледнела, я сообразила, что выразилась не совсем точно: — С мужем и сыном!

Глава 28

Сначала Тариен вычислил комнату, где держат Рилдоя, только после этого пришлось потратить почти минут двадцать, чтобы определить, где устроились драконица и ее друг. А затем еще какое-то время эльф внимательно прислушивался, притаившись под дверью, потому что разговор был довольно занимательным. Но потом все же отправился выполнять семейный долг.

Брат оказался не только заперт, но и прикован за ногу к кровати, только при этом он категорически отказался от помощи.

— Да, она не илитиири, а всего лишь дракон, но зато только моя! Она приходит ко мне каждую ночь и уходит на рассвете, — эти слова сопровождались циничной ухмылкой и вызывающей позой. Мужчина даже не потрудился прикрыться покрывалом, с удобством устроившись в ворохе подушек.

— А с рассвета до заката ты сидишь на цепи, как сторожевой гоблин?! — презрительно процедил Тариен.

— Завидуешь? — рассмеялся Рилдой. — Эта дуреха считает, что приручает меня, а на самом деле это я приручаю ее. Скоро весь ее замок станет моим! И я создам первый Дом илитиири, главой которого станет мужчина!

— Ллос не благословит ни тебя, ни твой Дом. — Тариен незаметно принюхался к брату, но запаха безумия не ощущалось.

— Ллос — не единственное божество илитиири, — пафосно выдал Рилдой, заставив своего не слишком религиозно озабоченного гостя вздрогнуть от подобной ереси.

Эльф был настолько удивлен планами брата, до этого безропотно подчинявшегося Маинстин и признающего только одну богиню, что чуть не забыл спросить о пророчестве про конец света.

— Что, хочешь подольше насладиться собственным предательством? — Красивые серовато-розовые губы искривились в презрительной ухмылке.

— Чужие грехи всегда ярче светятся, а свои во тьме прячутся, — пробурчал Тариен старую присказку.

И тут Рилдой разразился гневной обвиняющей тирадой:

— Я здесь потому, что ты променял семью на своего светлого неженку. Ты предал и меня, и Маинстин. Ты предал свой Дом, и Ллос отвернулась от тебя.

Тариен внимательно присмотрелся к брату и понял, что странный блеск в его светлых глазах был не безумием, а решимостью.

Рилдоя просто распирало от желания отомстить, но возможности не было. Пока. Но он почти обманул, почти заставил поверить, что увлечен приручением драконицы и действительно мечтает создать свой собственный Дом.

Маинстин часто говорила, что их общая мать слишком размякла ровно на те несколько лет, пока Тариен был ребенком, поэтому он и вырос таким наивным. Не просто послушным, как и полагается мужчине-илитиири, знающему, какие наказания его ждут за попытку возразить матроне или любой другой женщине Дома, а искренне верящим в родственные чувства и матери, и сестры, и брата.

Конечно, со временем большая часть этой доверчивости выветрилась, но остатки до сих пор давали о себе знать.

— Ллос, может, и отвернулась от меня, но и на тебя ей смотреть противно. — Выхватив один из ножей, Тариен швырнул его в Рилдоя, метя четко в сердце. Однако вальяжно расслабленная поза брата ожидаемо оказалась обманчивой, и он успел не только увернуться, но и прикрыться подушкой. Теперь в руках Рилдоя было оружие, но это был всего лишь прощальный подарок от Тариена, чтобы у брата был выбор.

Быстрый скользящий удар другим ножом по ноге — и можно уходить…

Оружие, оставленное в качестве дара выбора смерти, пролетело в нескольких сантиметрах от левого плеча Тариена и воткнулось в дверь. Обернувшись, мужчина встретился взглядом с родным братом. В глазах одного сверкала ненависть, зато второй был совершенно спокоен. Он поступил ровно так, как его учили с детства. Спас члена своего Дома от позора. Даже позволил тому напоследок, перед смертью, испытать, на чьей стороне удача и богиня.