Трон из костей дракона. Том 2

Джошуа довольно долго стоял и смотрел на город, и по его испачканному сажей лицу текли струи дождя. Маленький отряд жался за спиной у принца, дожидаясь, когда он поведет их дальше.

Принц Джошуа поднял левый кулак.

– Элиас! – закричал он, и ветер тут же унес эхо его голоса. – Ты принес смерть и нечто много хуже королевству нашего отца! Ты разбудил древнее зло и разрушил царство Верховного короля! Ты лишил меня дома и уничтожил многое из того, что я любил. – Он замолчал, сражаясь с подступившими слезами. – Ты больше не король! Я заберу у тебя корону. Я ее заберу, клянусь!

Деорнот взял его за локоть и повел прочь от края тропы. Подданные Джошуа его ждали, замерзшие и напуганные и бездомные в диком Вилдхельме. На мгновение принц склонил голову, от усталости или чтобы произнести молитву, и повел их в темноту.

Глава 44 Кровь и вращающийся мир

♕

Черная кровь дракона пролилась на него, обжигая яростным огнем. Когда она его коснулась, он почувствовал, что его собственное существование слабеет. Ужасающая сущность преследовала его, выжигала дух, оставляя лишь жизнь дракона. Казалось, он сам становился – в тускнеющие мгновения до наступления тьмы – тайным сердцем Червя.

Его захватила в плен медленно тлевшая и запутанная жизнь Игьярдука, он начал расползаться в стороны, он менялся, изменения были болезненными, как рождение и смерть.

Его кости стали тяжелыми и массивными, точно камень, изогнутыми, как у рептилии. Кожа твердела, превращаясь в чешуйки, подобные драгоценным камням, и он чувствовал, как с его спины сползает кожа, словно кольчуга из бриллиантов.

Теперь кровь из сердца дракона текла у него в груди, неповоротливая, точно темная звезда в пустой ночи, могучая и раскаленная, как в самом пламени земли. Его когти погружались в каменную кожу мира, старое столетнее сердце пульсировало… и пульсировало… и пульсировало… Он погружался в хрупкую древнюю мудрость народа драконов, переживал первое рождение своей расы в период детских лет земли, тяжесть бесчисленных прожитых лет давила на него, тысячелетия пролетали мимо, будто ревущая вода. Он был одним из Древнейших всех рас, одним из перворожденных детей остывавшей земли, он лежал, свернувшись под поверхностью мира, словно самый жалкий из червей, что прячется в яблочном огрызке…

Старая черная кровь наполняла его тело. Он продолжал расти, видел и называл все вещи вращающегося мира. Кожа земли стала его собственной – поверхность, по которой будут ползать рожденные здесь существа, где им предстояло сражаться и терпеть поражения, наконец, сдаваться и вновь становиться его частью. Кости были его костями, и сквозь них он ощущал каждое движение дышащей жизни.

Он был Саймоном. И еще змеем. И землей во всей бесконечности ее составных частей. И он продолжал расти, расти, ощущая, как ускользает его смертная жизнь…