Трон из костей дракона. Том 2

– Правда? И ты там был? – Саймон слышал эту историю и раньше, но живой свидетель – совсем другое дело.

– Именно так. Я находился в лагере Джона, – сказал Тайгер. – Он всюду брал меня с собой, мой добрый король.

– А как Изгримнур стал герцогом? – спросил Саймон.

– О! – Рука Тайгера, сжимавшая белый шарф, отправилась на поиски кувшина с вином и успешно с этим справилась. – Понимаешь, сначала герцогом был его отец Исборн. Он стал первым язычником риммером, который избавился от суеверий и принял милость Усириса Эйдона. Джон сделал его дом главным в Риммерсгарде. И вот теперь сын Исборна Изгримнур носит титул герцога, и он едва ли не самый праведный эйдонит.

– А что с сыновьями короля Йорг-как-там-его? Стал ли кто-то из них эйдонитом? – спросил Саймон.

– О, – Тайгер небрежно помахал рукой, – я полагаю, все они погибли во время сражения.

– Хм-мм. – Саймон откинулся на спинку стула, мысленно оттолкнув от себя сложные проблемы религии и язычества, чтобы представить великое сражение. – А у короля Джона тогда уже был Сияющий Коготь?

– Да… да, конечно, – ответил Тайгер. – Клянусь Деревом, в битве Сияющий Коготь был невероятно красивым, ослепительно-ярким и таким стремительным, что клинок превращался в молнию, – казалось, будто короля Джона окружает священный серебряный свет. – Старый шут вздохнул.

– А кем была та девушка? – спросил Саймон.

– Какая девушка? – не понял Тайгер.

– Та, что связала для тебя шарф, – ответил Саймон.

– А! – Тайгер нахмурился. – Сигмар. – Он задумался еще на несколько мгновений. – Король Джон провел там почти год. Ты ведь понимаешь, что совсем непросто управлять покоренной страной, это очень трудная работа. Гораздо сложнее, чем воевать в проклятой войне, – так мне иногда казалось. Сигмар убирала покои короля – и я тоже там жил. У нее были волосы цвета золота – нет, пожалуй, светлее, почти белые. Я ее укротил, как дикого жеребца: доброе слово, немного еды для ее семьи. А она была хорошенькой!

– И ты хотел на ней жениться? – спросил Саймон.

– Думаю, да, – кивнул Тайгер. – Мы прожили там долгий год. Я хотел взять ее с собой, тут не могло быть никаких сомнений. Но она отказалась со мной уехать.

Оба некоторое время молчали. За толстыми стенами замка завывал штормовой ветер, словно собаки, забытые хозяином на холоде. Шипел и оседал воск свечей.

– Если бы ты мог вернуться, – наконец заговорил Саймон, – если бы ты снова мог попасть туда… – он пожал плечами, отбрасывая слишком сложную идею, – ты бы… ты бы снова ее отпустил?

Сначала старый шут ничего не ответил. И в тот момент, когда Саймон уже собрался потрясти Тайгера за плечо, старик зашевелился и откашлялся.

– Я не знаю, – задумчиво проговорил Тайгер. – Складывается впечатление, что Господь сделал, как посчитал нужным, но у нас ведь должен быть выбор, верно, парень? Очень плохо, когда его нет. Я не знаю… не думаю, что хотел бы так сильно изменить прошлое. Уж пусть лучше все остается как есть – и не важно, верное я тогда принял решение или нет.

– Но задним числом всегда кажется, что выбор был совсем простым, – сказал Саймон, поднимаясь на ноги. Тайгер неотрывно смотрел на мерцающее пламя свечи. – Ведь тебе приходится принимать решение по поводу вещей, о которых ты знаешь недостаточно. И лишь позднее видишь всю картину.

Он неожиданно почувствовал себя более уставшим, чем пьяным, и на него накатила волна слабости. Саймон поблагодарил за вино, пожелал старому шуту спокойной ночи и вышел на пустой двор, где уже начался косой дождик.

Саймон стоял и сбивал грязь с сапог, наблюдая, как Эйстан ковыляет по мокрому, исхлестанному ветрами склону. К стальному небу поднимался дым из городских труб. Снимая тряпки, в которые он завернул меч, Саймон смотрел, как белые перья солнечного света пробивают себе дорогу сквозь облака в северо-западной части горизонта, – это могло означать либо существование лучшей погоды там, где буря заканчивалась, или лишь холодную игру света, равнодушно относящегося к миру и его проблемам. Саймон посмотрел вверх, перебирая тряпье, но его настроение не изменилось. Он чувствовал себя одиноким и молча стоял среди раскачивавшейся травы – с тем же успехом на его месте мог быть камень, пень или дерево.

Утром к нему приходил Бинабик, его резкий стук в дверь с трудом пробился сквозь пропитанный винными парами сон Саймона. Он игнорировал его и негромкий голос тролля, пока они не стихли, после чего повернулся на другой бок и снова забылся сном. Сейчас он не хотел видеть маленького тролля и радовался тому, что их разделяла равнодушная дверь.