Трон из пепла

– Рейлан Эроувуд. – Этот ублюдок. Он был таким же невыносимым, как и Фейт. В их манере говорить, держаться и касаться друг друга крылась совершенная гармония, равновесие, которое он хотел разрушить, хотя бы для того, чтобы увидеть их падение.

– Как меня зовут, Ру?

Ее имя.

Разум лихорадочно вспоминал имя, которое должно было всплыть так легко. Но вопрос остался без ответа. Его руки медленно разжались, пока он обдумывал это. Рубен любил ее. Обожал. Он должен знать имя.

В сердце поселилось смятение. Нет, страх.

Как ее зовут?

Затем вопрос, который он должен был задать сразу, как только увидел эти золотистые глаза, вырвался на поверхность и сковал продрогшее тело леденящим ужасом.

– Почему ты похожа на нее?

Рубен не ждал ответа, а в голове уже мелькали обрывки воспоминаний, которые заставляли его, спотыкаясь, быстро отходить от нее. Она шла на него, всю дорогу, пока его спина не уперлась в ствол толстого дерева, и красавица не прижалась к нему всем телом.

– Она моя родственница. – Женщина наклонила голову, и Рубен напрягся, когда та поднесла ладонь к его лицу. – Как меня зовут, Ру?

Рубен зажмурил глаза, потому что ее имя было ключом, отпирающим ворота, которые он хотел с силой захлопнуть перед всеми, кто врывался в них. Он не хотел вспоминать – уже нет.

Кем он был.

Что наделал.

Фейт не была врагом. Она была другом, а он – главным предателем.

О боги.

– Скажи это, – соблазнительно прошептала красавица.

Его губы приоткрылись, тело задрожало, когда он нашел ответ в глубинах разума, где когти из теней ликовали и воспевали имя. Их хозяйки.

– Марвеллас.

Ее золотые глаза вспыхнули. Дух Душ, Богиня Звезд, полностью завладела им. Но дело было не только в его дружбе с Фейт, но и в том, что она искала кого-то влюбленного, очарованного ею. Она жаждала заполучить Фейт и презирала ее. Но Марвеллас была не просто прекрасным монстром… У нее была своя истории, которой можно было только посочувствовать, даже невзирая на ее ожесточенное сердце. Когда-то и она любила. Умела радоваться. Могла показаться такой же обычной, как и все остальные, несмотря на невероятное могущество.

– Почему я? – прошептал он в ужасе от проникновения в свой разум.

Марвеллас околдовала его, заставив следовать за ней. Поклоняться ей. Хуже всего было то, что его чувства померкли, когда он вспомнил все, что они пережили вместе. Рубен задавался вопросом, не будь она врагом, а ее правление не наполнено кровопролитиями и ужасами, научился бы он любить ее по-настоящему?

– Ты очень похож на него, – отстраненно произнесла она, глядя на него, но видя кого-то другого.

Кого-то из ее прошлого. И на секунду Рубен заметил это в ее глазах. Человечность. Проблеск женщины, которой она была, прежде чем ее лишили всего, навсегда поселив тьму в сердце.

В ней словно что-то переключилось, тьма в один миг закрыла солнце, и ее взгляд снова стал ледяным.

– Но никто по сравнению с ним.

Марвеллас оттолкнулась от него, и Рубен подавил вздох облегчения.

– Почему бы не положить конец всему этому? И просто не забрать ее? Зачем использовать меня?

– Ты пришел ко мне, Ру. А я верю, что Бог мешает остальным увидеть мир таким, каким его вижу я. Я хотела, чтобы ты влюбился в меня. По собственной воле. Веришь или нет, я не получаю удовольствия от того, что заставляю тебя смотреть на мир моими глазами. Я не злодейка, Рубен. Я спасительница.

Он хотел верить ей. Сердце мучительно сжалось от желания унять ее боль, которую она невольно обнажила. Марвеллас никогда бы не призналась в своем единственном трагичном желании – не быть одинокой. Обрести кого-то близкого. По-настоящему и всецело.

Но он не мог.

Нет, если спасение требовало убийств. Уничтожения. Предательства. Подчинения.

Рубен никогда бы добровольно не принял ее сторону. Не склонился перед ней.

Марвеллас словно прочитала каждую порочную мысль в его голове. Солнце в ее глазах вспыхнуло, как расплавленная руда, но ледяной взгляд пронзал насквозь. Ее рука метнулась к горлу, и он задохнулся.

– Будь по-твоему, Ру. Но я получу то, что хочу.

Темное, ужасно знакомое ощущение наполнило разум. Когти из теней шипели и царапались, заставив его замереть на месте. Его тело, разум оцепенели в агонии, когда те снова поглотили его мысли и воспоминания – все, что заставляло любить и чувствовать. Но некая часть его даже приветствовала оцепенение, которое наступит после того, как женщина смягчит свои пытки за его неповиновение.

В следующее мгновение Рубен открыл глаза и уставился на прекрасное создание.

– Мы скоро увидимся, – прошептала она у его губ и прижалась к нему. Он хотел поцеловать ее, но та резко отстранилась. – А пока беги, малыш.

Желание возразить было сильным, но желание повиноваться еще сильнее. Именно это ей и было нужно. Рубен не оглядывался, пробираясь к ничего не подозревающим фейри, которые по глупости принимали его.