Трон падших

Он оставил в ней свое клеймо. Он навсегда запечатлел себя в ее теле и, хуже того, в самом ее сердце. Она потянулась к влажному члену, схватила его у основания и начала страстно ласкать.

– Камилла…

Зависть выругался, он трахал ее так жестко, что над ними раскачивались и мерцали люстры.

Она ждала, что тронный зал обрушится, а они продолжат заниматься любовью среди развалин. Могущество – вот что Камилла хотела чувствовать прямо сейчас. Она хотела, чтобы Зависть навсегда запомнил эту ночь, как и она.

– Подожди.

Он мгновенно остановился, прерывисто дыша. Он не выходил из нее. Камилла ощущала, как его член пульсировал так же часто, как и она сама. От этого она едва не забыла, о чем хотела попросить. Зависть попал в ту самую точку глубоко внутри… в этот момент для нее он был богом.

Хотя она ни за что бы в этом не призналась.

Она толкнула его в грудь.

– Хочу трахнуть тебя на троне.

Он внимательно оглядел ее с загадочным выражением лица, а затем ухмыльнулся.

– Милая маленькая извращенка.

Его улыбка сияла теплее летнего дня, глаза сверкали так же ярко. Камилла раньше не видела у него этого выражения, и у нее перехватило дыхание.

Хотя чему тут удивляться. Раз его недовольство так часто охлаждало все вокруг, значит, тепло его радости могло потягаться с солнцем.

Миг спустя Зависть уже восседал на троне с Камиллой на коленях. Она повернулась к нему спиной и села прямо, окинув взглядом зал. Из высоких арочных окон на них лилось потустороннее сияние.

Камилла провела пальцами по подлокотникам трона, любуясь серебряной филигранью, которой не заметила издалека. Спинка, сиденье и подлокотники были обиты мягкими бархатными подушками темно-зеленого цвета. Красивый трон. Мощный и изящный одновременно. Как и мужчина, которому он принадлежит.

В оправе из металла сверкали изумруды – самоцветы, призванные порождать зависть. На стенах висели большие полотна с крылатыми существами, цветами, сценами сражений и побед.

Это тоже было сражение. В таком Камилла еще никогда не участвовала.

Зависть откинулся назад, широко расставив ноги. Он позволил ей делать с ним все, что угодно. Она подвинулась вперед, для удобства положив ладони ему на бедра.

Зависть ждал ее следующего хода, уже готовый войти в нее. Другой рукой он гладил ее по спине, ободряюще и нежно.

Он неправильно понял, почему она медлила. Камилла не нервничала – она позволила ему полюбоваться ею сзади, чтобы этот момент отпечатался у него в памяти. Она знала: вид ее обнаженной спины сводит Зависть с ума. Думая о том, как он возбудится и потеряет контроль над собой, она так намокла, что это было чуть ли не преступлением.

Камилла хотела, чтобы Зависть запомнил ее на этом самом месте, готовую слиться с ним прямо там, на его троне. Хотела, чтобы Зависть запомнил: пусть он и управляет своим порочным двором, но какое-то короткое сладостное время она управляла им. Точно так же, как он управлял ей.

Зависть думал, что она снова будет вводить его внутрь понемногу, и был удивлен и раздражен тем, как Камилла насадилась на его член одним-единственным резким движением. Оба выругались. В их дыхании удовольствие перемешалось с болью. В этой позе он вошел очень глубоко и наполнил ее гораздо больше.

Камилла медленно поднялась, а затем снова опустилась на него, двигая бедрами. Зависть выругался и впился ей в плечо, задев ее кожу зубами.

Он схватил Камиллу за бедра и сжимал их, пока она задавала темп.

Она водила попкой по кругу медленными и уверенными движениями. Наклонившись вперед, она застонала. По ее венам пробежал огонь.

Отныне игра не имела значения. Только их удовольствие. Вскоре они вошли в ритм, Зависть помогал Камилле руками, двигая вверх и вниз, а она скакала на нем.

Напряженные мышцы заболели от движения, но ей было все равно.

Зависть поцеловал Камиллу в спину и впился пальцами ей в бока. Его член напрягся внутри нее тогда же, когда по всему ее телу прокатилась жаркая волна.

Они оба сыпали проклятиями и трахались еще жестче, зная, что скоро оба кончат. Камилла уже не понимала, кто кого трахает: Зависть ее или она его. Оба стали неистовыми, дикими и нападали друг на друга так, будто боролись не на жизнь, а на смерть.

Прямо перед тем, как Камилла кончила, Зависть проскользнул пальцами к ее клитору и ласкал его, пока она не утонула в наслаждении. Оргазм бурей снес все внутри. Волна за волной на нее накатывало удовольствие, затягивая все глубже, и она прокричала его настоящее имя:

– Левиафан!

Зависть кончил прямо в нее, и ее захлестнуло теплом изнутри. Камилла падала, но поймала последние волны удовольствия. Затем обмякла и свалилась на грудь Зависти, тяжело дыша.

Он обнял ее, и она почувствовала животом, ребрами, грудью, как дрожат его мышцы.

– Черт возьми!..

Шею согревало тепло его дыхания, кожу покрыли приятные мурашки. Член Зависти стал мягче, но он так и не вышел из нее.

– Целуешься, как ангел, а трахаешься, как дьяволица.

– Мне хотелось, чтобы наша единственная ночь запомнилась.

– Черт возьми, – сказал он снова, на этот раз тише.

Возможно, она его действительно погубила.

Камилла едва заметно улыбнулась.