Трон падших

Он застонал, словно больше не мог сдержаться. Это был мучительный рык чистого влечения. Синтон принялся за нее. Первое движение языка было деликатным, почти целомудренным. Второе – яростным. Прикосновения стали более чувственными и настойчивыми. Ленивые движения превратились в бесповоротно распутные.

Камилла выгнулась на кровати и застонала. Его язык раздвинул складки, вращаясь и погружаясь все глубже.

– Черт, – сказал он, остановившись на мгновение, чтобы поцеловать внутреннюю часть ее бедра. – У тебя невероятный вкус.

И снова принялся ее ласкать, задевая зубами самые чувствительные точки.

Легкое прикосновение, судорога, пробежавшая по ее телу, – и он утолил ее желание. Камилле никогда еще не было так хорошо, как от этого наслаждения с оттенком боли. Все тело пульсировало, когда Синтон сосал ее плоть, еще шире раздвинув ноги. Он пировал как король, он дразнил ее, целуя внутреннюю часть бедер, ласкал ее между ног. От ее возбуждения его дыхание стало еще горячее.

Ему определенно нравилось растягивать каждое действие, отчего Камилле хотелось выругаться.

Он дунул на ее клитор и тут же целомудренно его поцеловал, чтобы поддразнить, свести с ума… Ее плоть стала гладкой и набухшей до боли.

– Пожалуйста…

Она скомкала простыни в кулак, силясь вспомнить, почему стонать было нельзя.

– Как корректно и вежливо, – промурлыкал он, слегка коснувшись ее языком.

Камилла дернулась, когда он снова прикоснулся к ней губами, а его язык оказался внутри нее.

Похоже, он не разделял ее беспокойства по поводу шума. При прикосновении стон был скорее животным, чем человеческим.

Затем он снова поцеловал ее, скользнув языком по той самой чувствительной точке, которую она нащупывала, когда ласкала себя сама. Камилла снова выгнулась на кровати, тяжело дыша.

Он не оставлял своего дивно развратного занятия, но ее тело требовало большего.

Она хотела, чтобы он оказался еще глубже. Внутри нее. Двигался в такт растущему, пульсирующему, ноющему ощущению…

– О мой…

Синтон проник языком глубоко внутрь, и она подавилась криком удовольствия. Его язык был великолепен, он пронзал и поглаживал. Жар пробежал по спине.

Лорд Син занимался с ней любовью своим порочным ртом.

Ноги Камиллы раздвинулись шире, требуя, чтобы он прижался плотнее, пламя охватило все ее тело. Он овладел ею этим греховным поцелуем.

– О Боже!

Очередной рык.

– Уверяю, бог не имеет к этому никакого отношения.

Руки Синтона крепче сжали ее бедра, удерживая так, будто она собиралась уйти. Да она оставалась бы распростертой перед ним целую вечность, пока его прекрасный нечестивый рот вытворял бы с ней все это.

Она все еще не видела его, но представляла, как Синтон стоит на коленях у нее между ног. Руки зарылись в кружевную ночную рубашку, а голова склонилась к ней так, словно он был служителем ее тела.

Бедра Камиллы подались вверх, требуя большего.

Синтон взялся за нее с новой силой. Теплый язык скользил внутри и снаружи нее так виртуозно, что Камилле было совершенно все равно, замешан ли в этом Всевышний или сам дьявол. Этот мужчина мог бы затащить ее в ад, и она была бы рада гореть там вечно.

Она хотела, чтобы он вошел глубже и не останавливался.

Теперь место языка заняли пальцы. Они проскользнули между ее складок, делая ей настолько приятно, что Камилла закусила губу, чтобы не закричать. Она металась, пока восхитительное ощущение продолжало перерастать в волну удовольствия, и сжимала простыни так крепко, что боялась порвать.

Синтон осторожно закинул ее ноги себе на плечи, прижав одной рукой к кровати, пока сам он пировал.

– Сделай это, Камилла.

Это был приказ.

– Кончай мне на язык. Давай!

И ей это нравилось.

С каждым великолепным толчком наслаждение становилось все напряженнее, жарче, сильнее. Внутри все сжалось, пламя вот-вот должно было растечься по ее венам, как только Камилла достигнет пика наслаждения.

Она подалась бедрами вперед, зарылась пальцами в его волосы и притянула к себе лицо Синтона, заслужив утробное одобрительное рычание. Она перевалилась через край кровати, и ее тело воспарило ввысь. Удовольствие накатывало горячими волнами, одна за другой. Она уже испытывала оргазм, но сейчас с ней происходило нечто умопомрачительное. То, ради чего ей хотелось остаться в этой спальне навсегда.

Он ее не отпускал, его пальцы и язык продолжали вести ее сквозь это ощущение, пока оргазм не настал вновь. Камилла вскрикнула. Она словно покинула собственное тело и уплыла куда-то далеко-далеко.

Синтон замедлился до томных поглаживаний, но не останавливался до тех пор, пока не схлынула последняя волна наслаждения. Камилла почувствовала себя беспомощной и опустошенной, а затем рухнула на спину, тяжело дыша.

– Это…

Это был сакральный опыт. Если бы он был Повелителем Порока, она с радостью стала бы самой злостной грешницей на свете.

На прощание он поцеловал внутреннюю часть ее бедра, а затем аккуратно опустил на пол ее дрожащие ноги.

Она почувствовала, как его жар отдалился. Зашуршал жакет, в воздухе угадывалось движение. Затем все стихло.

Он же не мог…