Трон сломленных богов

Я отпустила ее и села на пол, разложив вокруг принесенные ею страницы. Неверра присоединилась ко мне, и мы просмотрели документы. Я издала тихий победный возглас, когда добралась до свидетельств о рождении. Неверра наклонилась ближе, пока я вчитывалась в выцветшие буквы. У меня перехватило дыхание, когда я дошла до генеалогического древа.

– Что это значит? – спросила она, нахмурив брови и сосредоточившись на записях, в которых были указаны мои мать, отец и Габби, но не было меня.

Я перелистнула следующую страницу и нашла отдельный документ, который использовался в Эории, а затем и на Онуне, – право опеки на удочеренного ребенка. Сверху было аккуратно написано мое имя.

Я отложила бумаги в сторону, у меня свело желудок.

– Это означает, – я сглотнула, – что Тобиас был прав. Меня удочерили.

Глаза Неверры расширились.

– Ох…

Я сидела на диване, грызла ноготь большого пальца и смотрела на аккуратную стопку бумаг. Такая мелочь, определяющая мою жизнь, – была ли это вообще моя жизнь? Я не знала. Миллион и одна мысль пронеслись в моей голове, все полные гнева и боли. Последняя колкость, которую Тобиас бросил мне в лицо.

Я уговорила Неверру уйти. Она не хотела оставлять меня одну, но мне не нужна была компания. Поэтому я сделала то же, что делала всегда, когда происходило что-то плохое. Я закрылась от мира, спряталась за броней, защищаясь своей непроницаемой чешуей, зубами и когтями. Там я была в безопасности, даже если сейчас эта броня была плодом моего воображения.

Я приняла душ и надела одну из рубашек Самкиэля. Его запах приносил мне покой и утешение. Вернувшись на диван, я поджала колени к груди и положила на них голову, обхватив ноги руками. Кем я была? Мер-Ка – не мое имя. Дианна – не мое имя. Кем были мои настоящие родители, моя настоящая семья? И почему мне об этом не сказали? Габби была похожа на меня. Я всегда это видела, но, возможно, я ошибалась.

Раны на моем сердце только начали заживать, и теперь мне казалось, что они снова кровоточат и гниют. Холодная, бесчувственная ярость угрожала снова захлестнуть меня с головой. Ощутив очередной прилив боли, я ударила по столу, опрокинув его и разбросав бумаги по полу. Ложь. Вся моя жизнь была ложью. Это всего лишь очередное подтверждение, но оно ударило меня особенно больно. Моя грудь болела – казалось, еще несколько мгновений, и ее разорвет.

Я услышала за окном уже знакомый свист ветра. Сама того не замечая, я подсознательно ждала этого звука. Мой взгляд остановился на окне, и пока я смотрела на серебристую полосу света в небе, моя разрушительная ярость утихла. Спокойствие пролилось бальзамом на мое ноющее сердце. Зверь внутри меня почувствовал приближение Самкиэля, понял, что мы в безопасности, и мирно уснул.

Моим первым порывом было спрятать документы, но Самкиэль не был Каденом. Он не стал бы на меня злиться. Он бы не стал наказывать меня за то, что я самовольно отправилась на поиски. Самкиэль никогда не причинял мне боли, но он расстроится, когда узнает, что я отправилась на Онуну без него и столкнулась с проклятыми Ирвикува.

Я судорожно вздохнула. В самые интимные минуты последних нескольких дней мы давали друг другу обещания. Мы пообещали разговаривать и обращаться друг к другу в трудные моменты. Я взяла бумаги и подняла стол. Услышав шаги бронированных ботинок по каменному полу, я положила документы на стол и пошла к нему навстречу.

Самкиэль увидел меня и остановился. Не знаю почему, но я нервничала. Может, дело в том, что раньше я могла поделиться своими чувствами только с сестрой, а теперь мне было больно осознавать, что на самом деле мы даже не родственники.

Самкиэль снял шлем, обнажив свое ослепительно красивое лицо. Боги, я едва могла осознать, что чувствую к этому человеку. Он оглядел меня с ног до головы, в его серебристых глазах сверкало любопытство.

– Это твоя, – сказала я, касаясь надетой на мне рубашки.

– Я вижу. Думаю, на тебе она нравится мне не меньше, чем те тонкие кружевные трусики.

Самкиэль сократил расстояние между нами двумя широкими шагами и наклонился, чтобы меня поцеловать. Я слегка отклонила голову.

– Эй, – он взял меня за подбородок, поворачивая мое лицо к себе, – не делай этого. Не отстраняйся от меня. Мы не будем к этому возвращаться. Поцелуй меня, Дианна.

Он снова наклонился ко мне, но я прижала пальцы к его губам. Посмотрев на него сквозь ресницы, я прошептала:

– Я кое-что сделала.

Он нахмурился:

– Что ты сделала?

Я положила руку ему на грудь и опустила глаза.

– Только не расстраивайся.

Его голос понизился на октаву:

– Я не могу обещать.

Я вздохнула и встретилась с ним взглядом.

– Я снова была на Онуне.

– Дианна.

Его глаза сверкнули чистым серебром, и он выпрямился.

– Кто тебя туда потащил?

Я отмахнулась, не обращая внимания на его нарастающий гнев.

– Это не важно.

– Мы говорили об этом. Дианна, ты могла бы…

Я не знала, что он увидел в моих глазах, но его слова затихли на середине фразы. Я протянула руку.

– Не мог бы ты присесть?