Трон великих Предков (СИ)

Шоуки задумчиво сжал-разжал пальцы и повернулся к Тамаю. Тот смотрел на него… странно.

— Так, по порядку. “Присматриваешся”. О чём ты?

Шоуки мельком оглянулся на принцев и старого телохранителя, всё ещё ведущего бесконечную беседу о дисциплине, терпении, и следовании оговоренным планам, и начал рассказывать.

Об их пути, о невидимых лодках и отчаянном желании заглядывать дальше. О том как это стало получаться ценой сужения поля зрения, о преследователях и постоянном поиске засад и злодеев, впереди, позади, по сторонам….Тамай слушал, кивал, задавал наводящие вопросы про использование дара и расходе духовной энергии, подначивал сравнивать ощущения с тем, как ведёт себя сосуд во время определённых медитаций. И мало-помалу Шоуки подхватил эту игру в сравнения, и описывать свои ощущения последовательностью медитативных состояний стало на удивление логично. Не то чтобы просто, но если подумать и сравнить, то в канву они ложились на удивление ладно.

Шоуки даже немного расстроился, когда впереди показались стены и крыши поместья. Снова нужно было собираться, и пристально смотреть по сторонам, однако ж не подавая виду. Вести себя, как обычно, и в то же время — бдеть. Звучало в целом просто, но парня подспудно мучило сомнение — он не очень хорошо помнил, какое это было “как обычно”. Казалось, что он покинул поместье целую вечность тому назад, и покинул его совсем-совсем другим человеком.

Это даже немного пугало.

Самую чуть.

***

Знаки плясали перед глазами и сплетались во что-то совершенно нечитаемое и странно угловатое. Написанный от руки в седой древности текст и так читать было нелегко, а уж учитывая, что составлен он был на чужом языке, письменность которого Алан знал далеко не идеально…

Впрочем, он уже, если честно, не помнил, когда говорил на родном языке в последний раз. В посольстве? Нет, в каком-то городке, куда они заезжали, “сбежав” от отряда. Как же, кажется, давно это было…

Это тяготило, но было меньшим, что беспокоило Алана сейчас, и заставляло погружаться в изучение “шешоу” — помесь типичного гримуара, дневника и рабочих записок его далёких венценосных предков. Голову нужно было занять полезной работой, чтобы избавиться от тревожных мыслей и упаднических настроений, и шешоу для этого подходили весьма хорошо. Записи проливали свет на политические дрязги, свидетелями которых стали авторы, открывали некоторые детали придворных интриг, а главное — описывали сложный процесс обучения одновременному использованию эфира и духовной энергии. Традиционно, обучение шло тяжело, часто с различными инцидентами и даже несчастными случаями.

И не удивительно — подходили они к обучению со стороны медитаций и направления движения “духовной энергии” различными жестами и фокусировкой на металле. Нет, в определённых случаях это работало неплохо и стабильно выдавало одинаковые результаты для разных представителей рода, но в большинстве порождало радикально разнящиеся последствия.

Не удивительно — они подходили к эфиру как кариты, а не как маги.

С другой стороны… Алан подходил именно как обученный маг и тоже иногда получал довольно неожиданные результаты. Маг из него, конечно, был слабый, прикладник-теоретик, но в понимании Алана это должно было только облегчить задачу постижения собственных странных способностей. Однако же попытки обосновать принципы преобразования внутренней энергии в эфир только путали его, раз за разом руша теории и обманывая ожидания.

Сперва Алан списывал эти провалы на невозможность свериться с магическими альманахами, обновить в памяти некоторые коэффициенты и проверить свои расчёты на возможные ошибки. Но тут в спокойствии и вынужденном затворничестве поместья клана Сиасай, он всё больше склонялся к мысли, что к двойственной силе и подходить нужно двойственно, совмещая практики каритов и магов.

Именно этим он и займётся, когда получит немного больше свободы действий. Ибо пока…

Нет, беседа с Наместником прошла отлично, просто замечательно, и ощущение, что его ловко обвели вокруг пальца и загнали в рамки вызвано исключительно лёгкой паранойей и нервами. Его единственной задачей сейчас было сидеть тихо и не высовываться, попутно начав усваивать необходимые для управления империей знания, углублённо изучить историю её южной части, которую он знал не так хорошо, как следовало бы, разобраться в сложной системе межклановых отношений, постигнуть все тонкости традиций и этикета. В этом ему помогали и шешоу, и Инари Сай, и по десять раз на день забегающий проверить друга Амарими, и таскающийся за ним хвостиком Шоуки. Последний помогал в основном тем, что ненавязчиво утаскивал молодого принца, когда его энтузиазм становился совсем уж обременительным.

Всё было логично, всё было правильно — поработав, пусть и совсем немного, под началом дядюшки на Перекрёстке, Алан отлично понимал, насколько важно по-тихому вскрыть агентурную сеть врага, выйти на более важные и глубокие её звенья, а в идеале — и перевербовать их.

Но всё равно, сидеть в четырёх стенах было совершенно невыносимо.