Трон Знания. Книга 1

Рука скользила по старой скамье. Надо же, сумели отремонтировать! Витиеватый рисунок – листочек к листочку, лепесток к лепестку – без каких-либо видимых изъянов выглядел так, как было нарисовано в старой книге. Только в те далёкие времена скамья стояла под раскидистым деревом с яркими листьями. Мун говорил, что они бархатисто-изумрудного цвета. Он часто рассматривал рисунки вместе с Маликой. Она тыкала пальчиком, а он пытался объяснить, чем отличается один цвет от другого.

Будучи маленькой девочкой, Малика не расставалась с этой книгой. Стоя на аллее перед высокой лестницей, перелистывала истёртые страницы, находила нужную картинку и не верила глазам. Неужели замок когда-то выглядел именно так? Лестничную площадку перед центральным входом украшали вазоны с пёстрыми цветами, по обе стороны двери светились фонари в кованых оправах, на крыше развевался флаг Грасс-Дэмора, стены без разводов и пятен были по-настоящему серыми – единственный цвет, оттенки которого различала Малика.

Она бежала в сад, усаживалась на каменные обломки скамьи, открывала очередной рисунок и печально вздыхала, поглядывая на искорёженный пень.

Детство пролетело незаметно, давние привычки отошли в небытие, старая книга затерялась в библиотеке. Сейчас, спустя много лет, Малика вспомнила о ней. Замок постепенно принимал былой внушительный вид, сад радостно шуршал листвой, пень выкорчевали и на его место посадили молоденькое деревце, его тонкие ветви отбрасывали паутину теней на восстановленную скамью.

Малика провела пальцами по каменным бабочкам и пчёлам и подняла глаза. Солнце спряталось за деревьями, но последние лучи ещё озаряли кроны. Когда землю укроют сумерки, краски станут размытыми, именно такими, какими она их видит. И от этого на душе становилось тоскливо. Лишь восходящее солнце дарило надежду, что скоро наступит день, когда она встретит того, единственного, кто вырвет её из тусклого бытия. Только взаимная, чистая и беззаветная любовь позволит ей постичь всё великолепие мира. Теперь надежды нет…

Раздался треск ветки. Малика напряглась. Ей незачем оглядываться – она знает, кто стоит за спиной.

– Что тебе сказал Адэр?

– Ничего.

– Он тебя чем-то обидел?

– Нет. Мы почти не разговаривали.

Вилар обошёл скамью и встал перед Маликой:

– Почему ушла?

– Я себя неловко чувствую в обществе мужчин, – сказала она и поднялась.

– Я тебе неприятен?

– Как такое могло прийти вам в голову?

– Я не мужчина твоей мечты.

– О вашем внимании мечтают многие женщины, но ваш интерес к простой девушке, как я, ни к чему хорошему не приведёт.

Вилар притянул Малику к себе:

– Тебе мешает мой титул?

Она упёрлась ладонями ему в грудь. Под пальцами чувствовалось сбивчивое дыхание и сильные удары сердца.

– Я хочу уйти.

– Могу ли я надеяться, что ты рассмотришь во мне обычного человека?

– Отпустите меня.

Вилар ещё крепче прижал Малику к себе, еле ощутимо коснулся губами её щеки:

– У меня есть надежда?

– Нет, – ответила она. Высвободилась из объятий и торопливо пошла по саду, тусклому и размытому, как её будущая жизнь.

***

В конце огромного холла, возле входной двери, рядом с Гюстом и охранителем стояли трое селян в поношенной пыльной одежде и стоптанной обуви: молодая женщина и два старика. Один старик щупленький, маленький; второй – краснощёкий бородач.

Заметив спускающегося по лестнице правителя, женщина поправила на голове выцветший платок, толкнула спутников. И все трое низко поклонились.

– Что за люди? – спросил Адэр у подбежавшего Гюста.

– Просят встречи с вами.

– Что им надо?

– Говорят, ищут справедливость.

Адэр посмотрел на согнутые в три погибели фигуры. Им не к нему – к Малике. Она выслушает их со вниманием, вместе с ними погорюет, а потом скажет, что в Порубежье справедливости нет.

– Выгнать? – спросил Гюст.

Ничего не ответив, Адэр проследовал в кабинет. Взялся было за очередные отчёты, но, немного подумав, приказал привести селян.

Стоя возле двери и глазея то на Адэра, то на охранителя, старики мяли в руках фуражки. Селянка теребила уголки платка.

– Слушаю, – сказал Адэр.

Бородач толкнул приятеля в плечо и что-то шепнул ему на ухо.

Щупленький старичок сделал полшага вперёд:

– Мой правитель! Нижайше прошу рассудить моё дело по справедливости. Я живу в Истве, в землях графа Вальбы. Селение маленькое. Пять улиц. Улицы длинные, прямые, широкие.

Адэр придвинул к себе документы и принялся выискивать выписки из банка.

– От дома к дому через улицу двадцать шагов будет, – говорил мужик. – Далеко видно, и можно объехать любую яму. А граф Вальба не объехал.

Адэр вытащил из стопы два листа:

– Что не объехал?

– У меня собачонка есть. Малюсенькая такая, в любую щель пролезет. Только заделаю дырку в ограде, она другую найдёт. Выбежит на улицу и так звонко лает.

– Граф Вальба сбил твою собачонку? – спросил Адэр, пробегая взглядом по цифрам.

– Я кричу ей, мол, давай назад. А она, знай себе, звенит колокольчиком, внука на улицу кличет.

Адэр перевёл взгляд на старика.