Трон Знания. Книга 2

Тот пятками ударил коня в бока. Вскоре вернулся пешим. Внёс во двор расписное деревянное блюдо с тремя деревенскими кружками.

Тиваз взял кружку первым:

– Надеюсь, ещё свидимся.

Адэр взял кружку, понюхал прозрачное с персиковым оттенком вино и посмотрел на Мебо, вложив в свой взгляд приказ не пить. Уловив еле заметный кивок, переключил внимание на старейшину:

– В Тезаре принято провожать гостей до дороги. Не откажешь, Тиваз, нам в такой мелочи?

Держа кружки, они вышли из селения – благо дом Валиана и Разаны стоял на окраине – и двинулись через луг. Четверо всадников ехали следом.

Старейшина покосился на щенка, спящего в «ложе»:

– Дал ему имя?

– Нет, – солгал Адэр.

– Вот и правильно. Рано или поздно уйдёт. Моранды любят волю и не любят слабых людей.

Адэр нахмурился. Он слабый? Так его ещё никто не оскорблял.

Тиваз потянулся к висячим ушам и вовремя отдёрнул руку – щенок изогнулся и едва не вонзил ему в палец совсем не щенячьи зубы.

– Вот она – сволочная натура, – хохотнул Тиваз. – Пил, ел, дрых, а вместо спасибо… Почему он до сих пор слепой? Сучьи щенки на десятый день глаза открывают.

– Потому что он не сучий щенок, – ответил Адэр, изо всех сил сдерживая злость.

Оставшийся до просёлочной дороги путь они проделали молча. За дорогой начинался лес. Адэр повернулся к Тивазу, посмотрел на лошадей, на всадников. Хорошие лошади, резвые, не стоят, а танцуют. И всадники крепкие, серьёзные.

Старейшина поднял кружку:

– За гладкую дорогу!

Адэр вновь понюхал вино и чуть слышно сказал:

– Вели своим людям уехать.

Тиваз расплылся в улыбке:

– Чем помешали?

– Видишь селение?

Старейшина глянул через плечо:

– Ну… Вижу.

– Красивое селение. Счастливое. Вечерами песни летят.

Тиваз прищурился:

– Ну… Летят.

– Песен больше не будет. Если твои люди тотчас не вернутся в село, мои люди перережут стариков и детей.

Несколько долгих минут старейшина смотрел на Адэра, а он нюхал вино и глядел на посёлок.

– Езжайте домой, – крикнул Тиваз.

– Старейшина… – прогнусавил один из климов.

– Я сказал – домой! Живо!

Всадники поскакали через луг.

Адэр протянул руку и произнёс на языке климов:

– Можно? – Не дожидаясь разрешения, забрал у окаменевшего Тиваза кружку и понюхал напиток. – Персик, яблоко и ваниль.

Выпил до дна:

– Когда ты решил нас отравить?

Лицо старейшины сделалось мучнисто-серым.

– Я не хотел вас травить, – произнёс Тиваз на слоте.

– Говори на родном наречии.

Тиваз повторил фразу на языке климов.

Адэр понюхал вино в своей кружке:

– Персик, корица, мускатный цвет и какая-то трава.

– Это не яд.

– А что?

– Забудь-трава.

– А говоришь, не яд. Нехорошо обманывать.

– Она вызывает полную потерю памяти.

– Ещё лучше… Что ты хотел с нами сделать? Отвечай, Тиваз! – повысил голос Адэр и краем глаза заметил среди елей стражей в серо-зелёной форме.

Старейшина их тоже увидел:

– Хотел тебя бросить на тезарской трассе, а Мебо оставить.

– Почему тянул? Почему не опоил сразу?

Из высокой травы поднялся ещё один страж, неторопливо прошёл мимо Тиваза, встал между елями.

Старейшина кивком указал на бойцов:

– Их искали. Пришли двое, ночью, без вещей. Кто, что, зачем? Явно не одни и явно не с добром.– Перевёл взгляд на Мебо, скривил губы. – Мамочку проведать? Да разве ж такая паскуда, как ты, знает, кто такая мать? Только дуры, как она, сношаются с кем ни попадя и плодят ублюдков.

Мебо выплеснул вино Тивазу в лицо.

Старейшина вытерся рукавом рубахи:

– Ничего, Мебо, ничего. Сейчас ты на коне без коня, но придёт время, этот же конь тебя раздавит. Тебя раздавит и тезарского выродка.

Адэр посмотрел вдаль. Всадники покрутились возле селения и скрылись за крайними домами.

Протянул старейшине кружку:

– Пей!

Тиваз мотнул головой:

– Лучше прикончи. Или кишка тонка? Не можешь сам, попроси кого-нибудь. У тебя жополизов вон оно сколько.

– Пей! Или сейчас… на твоих глазах… я вырежу всё твоё племя. И рука не дрогнет.

Старейшина сделал шаг назад:

– Я знаю, кто ты…

– Да, Тиваз, это я.

– Как я мог ошибиться…

– Пей!

Адэр никогда в жизни не бегал так быстро. Нёсся через ельник, через поле и рощу. Влетел в речку, упал. Вскочил. Размахивая руками и задыхаясь, перебрался на другой берег. Вытащил из мокрой тряпки скулящего щенка, прижал к груди и повалился на гальку. Вокруг него уселись стражи, сложили на коленях руки, опустили головы.

– Я за машинами, – прозвучал чей-то голос.

Хрипло дыша, Адэр наблюдал, как темноволосый человек стремительно взбирается на косогор, словно за его спиной не было нескольких миль сумасшедшей гонки. Знойное марево поглотило стража.

***

Служанка разбила напольную вазу, горничная умудрилась закрыть себя в кладовке, ключник забыл, куда запрятал связку ключей от служебных комнат и несколько часов, причитая и всхлипывая, сновал по коридорам и пустующим номерам. Вельму то бил озноб, то прошибал пот. Почему в самый неподходящий момент всё ломается и теряется? Когда Лилан привёз полную тележку цветов, Вельма снимала упаковку с новой вазы и слушала радостное бормотание ключника.

– Всё в порядке? – спросил Лилан, протягивая цветы прислуге.

Вельма провела рукой по лбу:

– Этот день когда-нибудь кончится?