Трон Знания. Книга 4

– Как же мне плохо. Ты наказываешь меня за то, что я делаю?

В ушах зазвенела тишина. Лицо овеяло запахом цветущих яблонь. Перед внутренним взором возникло деревце, усыпанное белыми цветами. Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, пронзали прозрачное окно и веером падали на домотканый половичок. Комната Муна… Память потянула за собой. По служебному переходу и через холл, мимо парадной лестницы, взлетающей на верхние этажи, вдоль столиков и креслиц, окружённых кадками с вечнозелёными растениями.

Дыхание перехватило от запахов дубового паркета, бумаг и начищенной обуви. Это приёмная. Там всегда пахнет начищенной обувью посетителей. Справа кабинет Адэра. Слева кабинет тайного советника. Её кабинет… Всё лежит на тех же местах, будто она вышла секунду назад: на подоконнике документы и книги, на краешке стола пуговица. Малика хотела её пришить на манжету рукава, но перед отъездом засуетилась и забыла. На стене карта, разрисованная цветными карандашами: школы и больницы, дороги и заводы. На побережье причал. Она сама его нарисовала. Но это неправда, в её кабинете не было карты. Игра воображения…

Малика села. Привалившись спиной к фигурным столбикам, направила взгляд на звёзды. Тяжело жить, зная, что нет будущего. Будь Малика обычной женщиной, она бы осталась с Иштаром, родила бы детей и повседневными заботами заглушила бы свою любовь к Адэру. Многие позволяют любить себя, хотя сами не любят. Бог всем разрешил хитрить. Всем, кроме морун. Создал таинственный народ и обрёк на вымирание. После близости с Иштаром мир Малики станет серым, а в сером мире моруны долго не живут. Она не сможет зачать от нелюбимого мужчины. И если Иштар испытывает к ней искренние чувства, уйдёт на тот свет вместе с ней.

Но сейчас Малика думала не об этом. Её пугал путь обмана, на который она ступила. Тёмное «я» вытесняло душу, а душа сопротивлялась. Ещё можно прислушаться к себе, отказаться от ритуала и уехать, поджав хвост. Галисия, скорее всего, отправится в монастырь, где и умрёт, всеми забытая. До отъезда шабиры Альхара не успеет закрепиться в Хазираде. Что сделают с его семьёй? Самааш вернут мужу, который будет действовать намного изощрённее. Иштар женится на покорной ракшадке, и Фейхель никогда не увидит внуков. За свои грехи мужчины продолжат отдавать на заклание своих жён и детей как овец. А она сидит здесь и изводит себя мыслями: правильно ли она поступает. Правильно, чёрт подери!

Это не тёмное «я», а воин света вытаскивает из ножен меч и готовится к бою. Добро не может бороться со злом, прибегая только к улыбкам и уговорам. Добро должно быть безжалостным к проявлениям ненависти и несправедливости. Если добро станет равнодушным и трусливым, оно превратится в зло.

Вскочив, Малика вскинула руку и направила указательный палец в светлеющее небо:

– Не смей мне мешать!

Через два часа она вошла в покои Галисии. Жестом велела Кенеш убраться. Пересекла ванную и толкнула двери спальни. Створка с оглушительным стуком врезалась в стену.

Галисия протёрла глаза:

– Ты чего?

– Сегодня назначат день твоей свадьбы.

– С Иштаром?

– Ты хочешь выйти замуж за кого-то другого?

– Нет. – Галисия свесила ноги с кровати. – Ты разыгрываешь меня?

– Ты примешь их веру.

– Если надо, я поверю хоть в дьявола.

– Скажешь им, и вылетишь из Ракшады.

Галисия ущипнула себя за ухо:

– Я сплю?

– Тебе дадут другое имя.

– Да ради Бога… – Галисия встала, вновь села. – Мне это снится?

– А сейчас тебя лишат девственности.

– Какой девственности? – пробормотала Галисия, вытаращив глаза.

– Не знаю – какой.

– Малика… а у меня нет девственности.

– Иштар в курсе.

– Кто ему сказал? Ты?

– Он не дурак.

– А кто меня… будет лишать? Разве не муж?

– Нет.

– А кто?

– Мать-хранительница и компания.

Казалось, что Галисию хватит удар. Приоткрыв рот, она часто задышала. Её пальцы забегали по ночной сорочке, разыскивая пуговицы, которых не было. Галисия вцепилась в воротник и оттянула ткань от горла.

– Собирайся, – сказала Малика.

– Я не пойду.

– Тогда они придут сюда.

– Скажи им, что у меня женские дни.

– А потом?

Галисия стиснула ладони:

– Почему ты раньше не сказала, что девственности лишает не муж?

– Потому что не верила, что он возьмёт тебя в жёны.

Вскочив, Галисия затрясла кулаками:

– Ты всё подстроила!

– Не волнуйся. Тебе повезёт.

– Как повезёт? Такое не зарастает.

Малика пожала плечами:

– А вдруг?

– Ты издеваешься?

– Собирайся, Галисия. Нас ждут.

В комнате для проведения ритуала Чести пахло мятой. Цвет витражного окна соответствовал запаху, и белые стены и ковёр утопали в нежно-зелёном свете. Посреди комнаты стоял лежак на высоких ножках, сбоку возвышалась металлическая тележка на колёсиках, на ней находились чаша с ядовито-синей водой и белый ящик с серебряной спиралью на крышке. На столе возле окна лежали книги, листы и ручка. Возле него толпились с десяток старух. Фейхель среди них не было.

После обмена приветствиями вперёд вышла старуха с лицом, похожим на грушу: по всей видимости, это была старшая помощница матери-хранительницы: