Трон Знания. Книга 4

– Он говорил, что поистине великий человек переплывает семь морей. Море Ошибок. Потерь. Море Поиска. Понимания. Море Любви. Просветления. И наконец, море Гармонии. Притом они могут располагаться в любом порядке, кроме двух последних. Всех людей я невольно раскидываю по морям.

– И в какую лужу ты меня посадил? – спросила Малика. – Прости, в море.

Ничего не ответив, Иштар дошёл до середины ряда изваяний и положил руку на каменный кулак, сжимающий рукоятку изогнутого меча:

– Хазир Зальфар. Он родился намного позже Радрэша и переплыл море Понимания. Жаль, что его жизнь была короткой.

Приблизившись, Малика посмотрела на скуластое лицо, миндалевидный разрез глаз, длинные волосы, перекинутые через плечо. Это ракшад. Возможно, с примесью чужой крови, но в нём уже чувствовалась мощь, присущая воинам.

– Что он сделал?

– Никогда не задумывалась, почему Ракшада занимает треть материка?

– Не успела.

– А зря. В представлении был бы ещё один акт. – Иштар провёл пальцем по каменному клинку. – Мы совершали набеги, захватывали территории. Гибли люди. Вдов было больше, чем жён. Города пустовали, а мы расширяли границы. Зальфар положил этому конец. Он сказал: «Мы не завоеватели. Мы защитники». Наша армия росла и становилась сильнее с каждым годом. Не для сражений, а для того, чтобы с нами боялись сражаться.

– Это хорошо, – тихо промолвила Малика.

Иштар устремился к концу ряда. Остановился возле последнего изваяния:

– Шабир Тевако. Он добрался до Моря Просветления.

– Чем он прославился? – поинтересовалась Малика, подойдя к скульптуре старого человека. Насупленные брови, сердито поджатые губы.

– Он сказал: «Мы защитники и освободители». Тевако создал Лунное Единство. В него входят страны, которым надоело воевать – с трупниками, друг с другом – и которые согласны разместить на своей территории наши войска. Сейчас в Единстве семьдесят три Пустыни из ста семидесяти.

– Впечатляет, – проговорила Малика.

Иштар перешёл к передней стене и пошагал вдоль очередного ряда изваяний. Остановился возле крайней статуи, взирающей на кресло хазира:

– Мой прадед. Дальше моря Поиска он не пошёл.

– Я знаю, что во времена его правления в Единство вошли двенадцать Пустынь, – сказала Малика, присоединившись к Иштару. – Тебе есть чем гордиться. Династия Гарпи…

– После его смерти династия Гарпи села в лужу, как ты выразилась.

– Это я говорила о себе.

– Для деда я придумал море Лени. Для отца – море Глупости. Для Шедара – море Крови. Притом, его крови в огромном море было всего-то ничего, одно ведро.

Малика посмотрела на висок Иштара. Гибкая ветвь с шестью листочками. Пять закрашены чёрным. По татуировке не догадаешься, что пятеро братьев умерли не своей смертью.

– Мой отец хотел переплюнуть моего прадеда. Но в итоге развязал войну и присоединил к Ракшаде одну Пустыню. Шедар перехватил знамя. Эта война длилась четырнадцать лет. Ещё сегодня утром там гибли наши воины и умирали местные жители.

– Длилась или длится? – переспросила Малика.

– Три часа назад я отправил Хазирад в отставку.

– Иштар…

– Воины могли стереть страну с лица земли за три дня, но Шедар нуждался в крови. Он сам провоцировал мятежи и заставлял воинов истязать мятежников и заговорщиков. А Хазирад, который достался мне по наследству, поддерживал его. И не нашлось ни одного человека, кто бы провёл Шедара вдоль ряда статуй. Он наплевал на нашу великую историю, но никто не ткнул его носом в этот плевок.

– Иштар, сейчас не слишком удачное время…

– Два часа назад я сформировал новый Хазирад.

– Хёск ушёл в отставку? – спросил Малика.

Глядя на прадеда, Иштар покачал головой:

– Он верховный жрец, и будет моим старшим советником, пока я не найду более верного жреца. Хотя я больше доверяю мёртвым.

– Альхара?

– Он твой легат. Я скажу тебе, если он надоест мне.

– Надеюсь, это случится не скоро, – промолвила Малика. – И… есть продолжение?

– Час назад Хазирад подписал приказ о прекращении боевых действий и выводе войск из захваченной Пустыни. И сообщил новость правителю.

– Он приехал на праздник.

– Конечно. В Ракшаде сейчас все: враги и друзья.

Малика скомкала в кулаке уголок чаруш:

– Теперь жди разделения Ракшады на два лагеря. Надо было поступить как-то иначе.

– Я обвинил советников в государственной измене. И собираюсь провести открытый суд, пока злость не утихла после твоего спектакля.

Малика сделала шаг назад:

– Ты казнишь их?

Оторвав взгляд от изваяния прадеда, Иштар повернулся к Малике:

– Придумай мне море.

Она попятилась к двери:

– Нет, Иштар, я в такие игры не играю.

– Конечно, у тебя всё серьёзно. А ведь так несерьёзно было на словах. Сражение, танцы. Потом женщины выразят мне своё почтение. Бабочки над площадью. Ты думала, что ткнула меня носом в мой собственный плевок?

– Нет, Иштар, нет!

– Думала: я дурак? Думала: я не вижу, что происходит в стране?

– Я хотела…