Тропа до звезд

– Поэтому единственный вариант, который я вижу, добыть титанованадиевые доказательства заговора. – Вздохнув, Ла Лоба помассировала виски кончиками пальцев. Стало видно, как она осунулась за последнюю неделю. – Увы, это почти неизбежно разведка боем. То есть штурм. А штурм – это потери. Все, что у нас есть, – общие данные по системе, добытые разведчиком с самого ее края. А какая у станции схема? Точки обороны? Огневые сектора? Флот прикрытия? Если мы туда сунемся… – Она подвигала плечами, разминая затекшие мышцы, и негромко заметила: – Хотя один козырь в рукаве у нас есть. Ахмед?

– Да? – отозвался тот, снова стаскивая нейромаску и выбираясь из ложемента. – А. Точно. Сейчас.

Он пошевелил пальцами, и проектор за спиной Ла Лобы выкинул какие-то схемы, формулы, графики. Саймон опознал волновую функцию и уравнение Шредингера в общем виде, с развернутым гамильтонианом. Судя по выражениям лиц Магды и прочих, опознал он один.

– Как можно видеть из этих наглядных материалов, инженерная служба воспользовалась шансом исследовать устройство и принцип работы подавителя…

Спрыгнув со стола, чтобы не перекрывать другим обзор, Сперанца Виго развернулась. Брови ее медленно, но уверенно попозли вверх. Поймав Ахмеда за плечо, она что-то энергично прошептала тому непосредственно в ушную раковину. Саймон разобрал только: «Наглядных?!»

– А. Извините. Да. – Новак снова повел рукой, полотнища цифр и символов замелькали. Наконец над столом возникла схема системы с лабораторией.

– Так вот. Мы смогли развернуть принцип действия устройства, грубо говоря, на сто восемьдесят градусов. Повторюсь – грубо. Естественно, механически мы ничего не разворачивали…

– Ахмед! – в голосе Ла Лобы зазвенели темные нотки. Тот часто заморгал.

– Точно. Точно. И выяснилось следующее: если проецировать в одну и ту же область пространства, так сказать, «прямое» и «развернутое» поля подавления, они входят в неизбежный резонанс! Колебания попадают в противофазу… И мы получаем обнуление эффекта!

Вокруг станции на схеме отобразилась полупрозрачная сфера. Затем на краю системы возникла новая точка – в центре своей сферы. В месте пересечения обе фигуры растаяли в воздухе.

– То есть вы изобрели отмычку для подавителя, – медленно произнес Саймон. Новак с энтузиазмом закивал. – Но это же… Это здорово!

– Да, но пока это решает только одну проблему. – Ла Лоба опять потерла виски. – Десант мы высадим почти сразу, прямо из точки перехода. У нас, если ты помнишь, есть лоцманы-самоучки, и я говорила с ними. Но что ждет нас внутри? Мы не бойцы спецподразделений – не все из нас, – мы можем не сориентироваться в боевой обстановке. А действовать придется быстро: пришли, забрали, ушли. Очень надеюсь, что ушли все и целиком…

В углу шевельнулась худощавая, бородатая фигура. Назар, все это время старательно не отсвечивавший и, казалось, размышлявший о чем-то своем, подошел ближе и негромко сказал:

– Возможно, поможет одна идейка. Как говорил отец, есть двери и есть ключи. Давайте отойдем, покажу.

Глава 5

Никогда не следует доверять снам. Они лишь внешние проявления фоновой работы подсистем сознания – результат очистки «жесткого диска» разума от мусора, упорядочивания полезной информации и окончательного допереживания ярких эмоций; закрытие незакрытых гештальтов. Обо всем этом Саймону неустанно твердил семейный – в данном случае Семейный – психотерапевт. Специалист с медицинским дипломом и клиническим опытом бдительно следил, чтобы люди, отвечающие за связь между разными частями Галактики, оставались на связи сами с собой.

Но сейчас лоцман снова ясно видел, как стоит на ржавом холме в толпе недоумевающих зрителей – один из них, такой же, как все. Он понимал, что его друг собирается влезть на скрипучую, неустойчивую лестницу, ведущую куда-то за дальнее небо – или в бездонную пропасть, если неверно поставить ногу. Он ощущал за спиной влажное дыхание моря и знал, что если испугается и обернется, огромная, взмывшая от горизонта до зенита волна смоет и лестницу, и людей, и сам холм. Видение казалось настолько близким, настолько четким и живым, что хотелось зажмуриться, стиснуть кулаки и закричать: «Eloi, Eloi, Lama Sabachthani?[120]»

Плюс наваждений в том, что они проходят. Протолкавшись ближе к Назару и Ла Лобе, Саймон схватил первого за плечо, а в сторону второй выразительно двинул подбородком.

– Camaradas[121], прошу оставить нас на пару минут, – мгновенно сориентировалась капитанша. Народ заворчал, но потянулся из каюты. Даже Моди нехотя слез со своего «насеста» и плавно скользнул в сторону двери, но его остановили.

– Бернар, ты мне нужен. Кто еще? – уточнила Ла Лоба у Назара. Тот помялся пару секунд.

– Саймон. Мэг. Ахмед.

Новак пожал плечами и вернулся к облюбованному ложементу, но поблескивающие глаза выдавали крайнюю степень заинтересованности. Взгляд Магды прочесть не выходило – та крепко зажмурилась и отвернулась к стене. Губы шевелились, и, судя по долетавшим словам, девушка яростно материлась на всех доступных языках.