Тропа до звезд

— А ты становишься проницательным, — подмигнула девушка. — У нас там новости по твоей части.

— У меня тоже. — Саймон подмигнул в ответ и перешагнул порог. — Пойдем, что ли. Обменяемся.

Глава 12

Конечно же, помимо Семейных советов и дебатов в Профсоюзе существовал еще один уровень принятия решений. Не выпячивая себя, не привлекая внимания, ни на чем не настаивая и не пытаясь перетянуть рычаги власти в сторону личной выгоды, почти в каждой Семье тихо работала группа людей, руководитель которой имел право давать советы непосредственно главе. Порой такого человека в шутку называли «консильери», отдавая дань известному роману Марио Пьюзо. У Фишеров роль «консильери» исполнял Кирилл Мягков.

Как прямой наследник, Саймон обладал правом присутствовать на беседах отца и Кирилла. Поначалу он не видел в этом смысла — как и во многом в Семейной иерархии. Он зевал, слушая о хитрых отлаженных механизмах контроля, о сдержках, противовесах, уступках и компромиссах — обо всем этом управляемом хаосе большой лоцманской игры. Теперь же приходилось с боем выцарапывать у собственной памяти все те многоуровневые доводы, риторические приемы и даже выражения лица, к которым прибегал «серый кардинал» Мягков.

Ворона, подобранная рачительным крестьянином из старого анекдота, оказалась вполне живой. «При-и-игоди-и-илась».

Рабочий кабинет Ла Лобы, которому с трудом подходил его статус, отлично подходил самой своей владелице. Неширокая, вытянутая вдоль основной оси «Группера» каюта, противоперегрузочный ложемент в углу, дверь в санблок. Стол с голопроектором стратегического ИИ — проще и старше, чем в катере у Оосавы, но все еще довольно серьезный. Только над ложементом висел прямоугольник черно-белого пластика, разбивавший лаконичный ритм интерьера. Кажется, плоская фотография — либо старинная, либо под старину. Приглядываться Саймон счел невежливым.

Моди устроился немного сбоку. Он поймал табурет, вылезший из стены, и тут же вольготно на нем откинулся, скрестив длинные ноги — мол, я здесь лишь гость, но частый. Ла Лоба встала с торца стола, слегка нависая над проекцией чего-то технического. Лоцман вежливо сел напротив.

— Ты поговорил со своими, — в голосе не звучало вопроса. — Они живы, целы, мы оказываем медпомощь. Это правильно: мы, напомню, не палачи.

— Я уже слышал, — кивнул Саймон, выбирая тон помягче и понейтральнее. — Теперь я еще и убедился. Искреннее спасибо. Эти люди в зоне моей ответственности как лоцмана. А пару минут назад к тому же перешли под мое, как представителя Четвертого комитета ООН, командование.

Лицо господина Джахо Ба дрогнуло. Он сменил позу и подался вперед.

— Значит ли это…

— Позже, — оборвать пройдоху и не получить удовольствие в процессе оказалось сложно. — Сейчас у меня очень важный вопрос. К вам обоим.

Капитанша кивнула. Похоже, она ждала и догадывалась. Моди решил не рисковать и повернул голову вполоборота, беззастенчиво изучая черно-белое фото.

— В процессе атаки на мое судно Фогельзанг применил неизвестный подавитель способностей лоцмана. — Канцелярские обороты задавали темп. — Позже аналогичные средства использовали на иных маршрутах. Не спорю, тактика оказалась эффективной: вы бы видели отчеты Второго комитета… Экономика Систем получила серьезный пинок — не по шарам, но вполне по заднице. Вопрос же мой таков: чья это была гениальная идея?

Ни одной нотки угрозы, никакого давления. Саймон старательно копировал тусклые благожелательные интонации Мягкова, надеясь, что это удается ему хотя бы вполовину. И похоже, работало: «пираты» начали переглядываться, словно нашкодившие подростки.

Впрочем, Ла Лоба быстро пришла в себя. Встряхнувшись, подобно обрызганной автополивом кошке, она закусила угол губы, хмыкнула и подняла бровь — ту, что со шрамом.

— В следующий раз никаких Фишеров в моем плену… Но вопрос требует ответа. Идея действительно вышла спорная. Мы прорабатывали ее не меньше месяца. Только взвесив все за и против, опробовав на собственном корабле и убедившись, что даже в самом крайнем случае до самого крайнего случая не дойдет, я дала добро. Хотя, строго говоря, все, что приносит Бернар, следует брать рукой в кольчужной перчатке…

Сбоку раздался невнятный звук. Изящная фигура в оранжевом отчаянно махала фиолетовыми рукавами, пытаясь ухватиться за гладкую стену и не сверзиться с табурета. Зрелище вышло комичным; Саймону пришлось быстро и резко договариваться с каждой мимической мышцей, чтобы не выдать себя.

— «Бернар приносит», значит?! — в голосе Моди звучали неподдельные эмоции. Казалось, он дал им волю впервые, и теперь не мог взять обратно под контроль. — Конечно, Бернар, кто же еще?! Тебе мало было моего публичного унижения, Сперанца, теперь ты устраиваешь приватный показ? Слушайте ее, господин Фишер, слушайте! Вот так наш пламенный и бескорыстный лидер очерняет людей под своим флагом: в одно слово, без сомнений и колебаний!

— Я не люблю комедии. — Ла Лоба нахмурилась. — И пустой болтовни тоже не люблю. В чем я не права?