Тропа колдунов

Белые одежды, красные пояса. Сосредоточенные лица, плотно сжатые губы. И — безвольно опущенные руки. И — прикрытые глаза. Это были молодые сильные юноши, готовые убивать и умирать. Это были верные. Это были жертвующие. Их было много. Они заполняли всю комнату.

Фигуры в белых одеждах сливались с плотной белесой пеленой и словно растворялись в ней. Юноши молча внимали словам старика.

— Вы пойдете по Тропе, недоступной простым смертным, — звучал негромкий, но твердый голос. — Вы отправитесь в чужие земли, куда еще не ступала нога правоверного и где уже дважды открывалась сокрытая Тропа. Попав на место, вы первым делом выставите наблюдателей, которым надлежит убивать всякого, кто появится там после вас. Затем вы найдете следы того недостойного, кто вопреки воле Аллаха воспользовался дорогой, для него не предназначенной. А после отыщете его самого. У него будет Кристалл Власти с Костью Силы, позволяющий прокладывать тайные Тропы. Эта вещь не должна принадлежать ему. Вы возьмете Кристалл и доставите его мне. И вы уничтожите любого, кто встанет на вашем пути.

Пауза призывала к ответу.

— Да, владыка, — прозвучал нестройный хор голосов.

— Дым от моей жаровни, который вы вдыхаете сейчас, скроет ваши мысли от любого врага и не пустит страх в ваши сердца. Он свяжет меня с вами и вас со мною. Я укажу вам, что делать и куда идти.

Руки старца плавно двигались над закопанным в угольях самоцветом. Густой дымный туман, пропитанный силой магического кристалла и силой чародейских рук, едва-едва шевелился над головами юношей.

— Вам придется иметь дело с чужаками, которых не встретишь даже в дальних караван-сараях. Это не правоверные, чтящие Коран, но не постигшие его подлинной мудрости. И это не люди Писания, нашивающие на свои одежды кресты и выставляющие их напоказ. Это язычники, чье дыхание оскверняет мир. Но это очень опасные язычники. Радуйтесь, ибо скоро многие из вас обретут желанную смерть.

— Да, владыка.

На лицах верных и жертвующих появились улыбки.

— Скоротечная бренная жизнь — самое большее, что вы можете потерять в этом мире, — продолжал старец. — И в то же время самое малоценное. А какой прок беречь жизнь, полную страданий и лишений? Вспомните, как в этой самой комнате, перед этой жаровней я показывал каждому из вас иную, вечную и счастливую жизнь, которой вы будете вознаграждены после смерти за верность и самоотверженность. Однажды я дал вам возможность увидеть дивные сады, вкусить лучших яств и испытать ласки прекрасных гурий.

— Да, владыка.

Улыбки стали шире.

Старик выдержал паузу и продолжил:

— На самом деле я лишь слегка приоткрыл двери рая, дабы вы не утратили разума от того великолепия, которое вас ожидает. Знайте: Аллах велик и милостив к истинным своим служителям, и он бесконечно щедр в своей милости. А вы уже стоите на первой ступени лестницы, ведущей к вечному блаженству. И я спрашиваю вас: готовы ли вы следовать дальше?

— Да, владыка!

Лица юношей в белых одеждах выглядели счастливыми и умиротворенными. Верные и жертвующие жадно вдыхали сладкий дурманящий дым…

— Да будет так… — Старец, сидевший у жаровни, тоже скупо улыбнулся в бороду. — И да поможет нам Аллах.

— Аллах акбар!.. — вдохновенно выдохнул хор голосов.

Глава 5

— Княже, что это?

В латинянском лагере уже шли приготовления к очередному штурму, но Тимофей смотрел сейчас в другую сторону.

— Во-о-он там, за рекой, за лесом…

Слабое движение на правом берегу Ищерки, чуть выше по течению и далеко в стороне от крепости, было едва-едва уловимо. Но острый глаз с высоты острожецких стен все же мог разглядеть всадников, прежде не участвовавших в битве. Неизвестные конные воины укрывались за огромными массивами густой зелени и небольшими островками редколесья. Всадников было немного, но их количество быстро увеличивалось.

— Кто они, княже?

Угрим всматривался недолго, затем улыбнулся:

— А ты сам не догадываешься, Тимофей, кто это может быть?

Всадники выезжали из небольшой рощицы по двое, по трое и тут же выстраивались защитным полукольцом, обращенным к Ищерке. Невысокие мохнатые лошадки. Короткие копья. А кое-где уже покачиваются пригнутые к земле многохвостые бунчуки, которые даже на таком расстоянии невозможно спутать с латинянскими стягами.

— Татары? — вскинул голову Тимофей. — Это татары, да?

Наконец-то! Кто бы мог подумать, что можно так радоваться появлению в своих землях бесерменской конницы?

Угрим кивнул:

— Степняки не смогли прийти столь же быстро, как латиняне, зато они открыли свою Тропу гораздо ближе к Острожцу, чем Михель и Арина. Это позволило им выиграть немного времени.

— А разве Михель и Арина не чувствуют Тропы, открывшейся у них под боком?

Волхв покачал головой:

— Во-первых, оба они сейчас слишком заняты: латинянский маг и гречанка прощупывают защиту Острожца. А во-вторых, чародей может почувствовать — и притом далеко не сразу — лишь чужую волшбу, открывающую Тропу. Но никому не дано предугадать, куда именно волшба протянет колдовской путь. Это как с обычной дорогой, проложенной чужими ногами из какого-либо селения: может быть известно ее начало, но неведом конец.